Путешествие в Шахристан

 - Потому что рабы. По данным наших историков, они стали такими в результате караканского ига, но это не имеет никакого значения. Рабы самостоятельно не могут создать ничего дельного. Мы даже не стали устанавливать с ними союзнических отношений. Нам не нужны такие васс...союзники!

 - Можно подумать, что караканцы ваши лучше! Прямо государство свободы, степная республика! Осталось только дырки на штанах зашить и виселицы с границ убрать!

 - Хм, - смутился шахрай, который, судя по всему, в приливе воодушевления сболтнул что-то лишнее или спровоцировал нас на ненужные вопросы. Подумав, он продолжил, тщательно подбирая слова. - Караканцы... связаны с нами... добрососедскими отношениями. Они покупают наши товары... и обеспечивают... безопасность... наших северо-западных границ. Их... общественное устройство... мы считаем их внутренним делом. И не полагаем необходимым влиять на него.

             Один эпизод из рассказов Её Высочества, всплыв из недр моей памяти, не давал мне покоя, и я, наконец, решился задать мучающий меня вопрос:

 - Царь Костей - тот самый костейский тиран, победой над которым вы справедливо восхищаетесь - использовал для своих военных операций караканских всадников. Ваших союзников. Это известно из источников, данные которых не подлежат никакому сомнению.

 - Увы, пока ещё не все племена этой степной конфедерации повинуются нам, - развел руками шахрай и вздохнул то ли искренне, то ли притворно, а потому нам осталось лишь гадать, был ли на самом деле недоброй памяти царь Костей союзником Шахрайского эмирата или соперником оного за влияние на степняков.

 - Между прочим, этот Костей пал при осаде Лукоморска, - после минутного молчания напомнил я, содрогнувшись от наполнивших мою память образов тех ужасных дней. - Сопротивление Костею, кстати говоря, началось с Данилы Гвоздева, простого шорника, который возглавил народное восстание против оккупантов. Против Костея боролись все лукоморцы, не исключая и правящей династии, а не только Агафон. Принц Агафон. Хотя и ему, конечно, спасибо...

 - Люди, не знающие народного представительства, поднимают восстание и воюют за свободу против тирана?! - воскликнул шахрай теперь уже в совершенно искреннем изумлении, смешанном с восхищением. - Самодержавный монарх сражается рядом с Сабрумайским принцем?! Невероятно!!! Похоже, нам ещё многое не известно о Лукоморье...

             За очередным поворотом нашему взору открылся обширный дворец, состоящий из множества корпусов. Впрочем, наученный шахрайским опытом, я не спешил подозревать в ней шахскую резиденцию. Нибельмес-ага удовлетворил моё любопытство относительно сего гранидозного сооружения:

 - Это Шахрайская Высшая Школа.

 - А сокращённо получается?.. - попытался произнести я краткое название сего почтенного учебного заведения.

 - А сокращённо не получается. Мы не любим аббревиатуры, они убивают душу слов, как нам кажется. А Высшая Школа - наша гордость. По всем городам открыты школы для обучения подрастающих шахраев грамоте и ремёслам, но здесь, в этом месте, созданном по настоянию сабрумайских учёных, соседствуют все науки. Здесь же, после дарования школам самоуправления, располагается научная администрация эмирата. Казна не скупится на содержание местных исследователей, но больше им всё же перепадает от купцов, которым хочется продавать что-то этакое, ещё никем не придуманное. Такое, за что в чужедальних землях можно заломить немалую цену...

 - Уважаете вы науку, - почтительно покачал головой боярин Никодим, обзирая сквозь кованный забор сады Высшей Школы, в которых по дорожкам разгуливали учёные. Было их множество, были они всех возрастов, внешность имели частью сабрумайскую, частью же шахрайскую. Те, кто помоложе, что-то сосредоточенно бормотали себе под нос, мерно прохаживаясь меж деревьями, и траектория их движения изредка совпадала с выложенными камнем дорожками. Те, кто постарше, как правило, бежали - то ли из желания освежиться, то ли в стремлении как можно скорее вернуться в кабинет и записать гениальную мысль.

 Между теми и другими метался старик, одетый в полотенце, и что-то выкрикивал.

 - Кто это?.. - изумленно остановились мы, готовые услышать очередную историю о величии шахрайской науки.

 Наш проводник смутился, будто это его застали носящимся по парку в неглиже, и уклончиво повел плечами:

 - Исаак Охримед. Великий ученый.

 Мы с сомнением посмотрели на Нибельмеса, потом снова перевели взгляд на старика. Судя по тому, что он остановился за кустами и принялся яростно подпрыгивать и дергать плечами, его полотенце за что-то зацепилось. Вырвавшись из плена кустарника, Охримед просветлел лицом, торжествующе вскинул руки, снова проорал что-то... и тут ему на голову упало яблоко.

 С кипариса.

 - С дуба падали листья ясеня... - присвистнул боярин.

 Охримед свел глаза в кучку и рухнул в траву. Тотчас же, откуда ни возьмись, прибежали двое слуг, подхватили старика и его полотенце и споро потащили в дом.

 - И что... он... изобрел? - полюбопытствовал граф, с трудом отводя глаза от исчезающей в дверях костлявой фигуры.