Путешествие внутри себя

– Я… мммм… очень хочу узнать побольше о коллекции старинных рушников, – несколько растерянно замычала я.

– Отлично! Сейчас подойдёт сотрудница нашего музея, зовут её Анна Григорьевна, и она с удовольствием покажет наши экспонаты, – продолжил он, несколько нараспев растягивая слова. – Зовут меня Игнатий Лукич, я, как сейчас принято называться, краевед, ожидаю учеников местной школы для проведения факультатива по истории края.

– Знаете… наверное… это несколько странно прозвучит… но я никак не могу отделаться от ощущения того, что попала… в старую посадскую Москву. И дело здесь не только в Красной площади, а в самом духе, что ли… – сбивчиво и не очень уверенно выразилась я.

– Да вы не стесняйтесь своих ощущений, учитесь доверять себе и следовать традиции, – спокойно и привычно, как встревоженному ребёнку, стал объяснять мне Игнатий Лукич. – Наш маленький городок Ветка – это действительно ветка той старой патриархальной Москвы, существовавшей ещё до великого раскола. Реформа патриарха Никона заставила Московскую Русь не только читать церковные книги по греческому образцу и креститься тремя перстами, но и расколола народ, культуру, государственность и духовность земли Русской. Одни приняли чуждую культуру правящей элиты, стремящейся в Европу, другие ушли в глухие места, тайные монастыри, скиты и молельные дома, сохранив традицию прежней духовной культуры и государственности. В 1685 году двенадцать богатейших староверческих родов Московской Руси основали на острове Ветка на реке Сож, на землях Мозырского воеводства Речи Посполитой, город, ставший центром всего русского старообрядчества. По преданию, беглецы плыли по реке и пустили на воду ветку со старинной иконой, где она пристала к берегу, там и град основали.

– Надо же! – вырвалось у меня. – Я читала, что викинги, ходившие на своих драккарах, в том числе и по Днепру, прежде чем пристать к берегу и основать поселение, пускали по реке ветку с деревянной куклой богини и там, где она прибивалась к берегу, основывали своё городище.

– Всё верно: у староверов, особенно у потомков казачьего воинства, до сих пор сохранилось множество языческих обычаев, – Лукич, разгладив бороду, продолжил свой рассказ. – В Ветке основали Покровский монастырь для 1200 иноков и насельников. При обители возникли мастерские: по переписыванию книг, иконописные, по изготовлению окладов из кованого металла, резного дерева и речного жемчуга… Да-да, в Соже вплоть до двадцатого века добывали речной жемчуг. Люди здесь жили общиной без помещиков и чиновников – работящие, мастеровые и торговые. Корабли строили на своей верфи и ходили на берлинах с товаром до Босфора. Снабжали все поселения раскольнического толка – от дунайских гирл до кубанских плавней и тверских предгорий; от белорусских и прибалтийских лесов до Поморья, Яика и сибирских дебрей – книгами, иконами, окладами, поддерживали деньгами и обучали детей богослужению по староверческому чину. Можете себе представить, что в тридцатых годах восемнадцатого века в Ветке вместе с посадами проживало около сорока тысяч человек. Для сравнения: это почти треть населения Москвы того времени. Смуту сеяла Ветка: сюда бежали казаки, большинство из которых придерживалось старой веры, крестьяне-староверы, купцы, уставшие от поборов царских наместников. Два раза казаки по приказу Московского царя сжигали и грабили город. Во втором нашествии, так называемой «царской выгонке», принимал участие и Емельян Иванович Пугачёв – тогда-то, по преданию, он и познакомился с раскольниками из Ветки.

Поражаясь всё больше, я спросила Игнатия Лукича:

– А какое отношение к староверам и к Ветке имеет Пугачёв? Ведь восстание началось среди казачества Яика, на Урале?

Мой собеседник, довольно крякнув, не остался в долгу:

– Видите ли, в учебниках истории, как имперских, так и советских, об этом было не принято писать, ведь из-за преследований властей большинство раскольничьих скитов и молельных домов жило тайно. Фактически у людей старой веры тогда функционировала обширная подпольная сеть, раскинувшаяся по всей России веткой, и нити её сходились уже в городе под названием Ветка. Будучи удачливыми купцами и ремесленниками, в том числе и благодаря своей сплочённости, староверы из Ветки активно снабжали деньгами общины единоверцев и по ту сторону границы Российской Империи.

А какие ходили толки в те времена среди раскольников? Вероятно, о гонениях «истинной христианской веры» в «антихристовом государстве», где на московском престоле правит немка, величая себя императрицей на манер гонителей христиан – римских тиранов. О том, что за поддержку своего трона она расплачивается со служивым дворянством землями и крестьянами, которые при этом полностью теряют свою свободу. Остальной же народ, «не дворянского чина», облагается грабительской подушной податью и рекрутчиной. Уважаемых людей унижали, били и оскорбляли прилюдно, заставляли их брить бороды, носить иноземные парики и платье.

В моём воображении возникали картины старой Москвы, покуда Лукич, как кот-баюн, продолжал: