Путешествие во времени с хомяком

Это было бы, конечно, очень странно – и, самое главное, я ничего такого не чувствую. Однажды в газете я прочитал об одной даме, которая вместе с мужем перевернулась на лодке. Так вот: когда она поняла, что её муж мёртв, то постаралась не утонуть сама и сохраняла полное спокойствие – даже начала планировать его похороны.

У меня похожие ощущения, но свой следующий вопрос я всё равно задаю почти шёпотом:

– Ты… Пай Чаудхари?

– Откуда ты знаешь?

Глава 44

Это не тот вопрос, на который я могу сразу ответить. Сначала нужно придумать что-то убедительное – а думать ещё и об этом я сейчас никак не могу. Мой мозг пытается осознать новую информацию: этот худощавый темнокожий мальчик в синей атласной куртке – мой собственный папа. Тот, кто целовал меня на ночь и рассказывал мне истории из детства (кстати, в них не было ни слова о полумёртвой кошке). Я стою в полном ступоре, уставившись на него, пока он не повторяет:

– Откуда ты знаешь моё имя?

Усилием воли я беру себя в руки и выхожу из оцепенения. Не отвечая на вопрос, я стараюсь отвлечь его:

– Постой. Это они возвращаются? – и смотрю на семью, которая идёт по склону. Слабая уловка, но она срабатывает. Пай быстро нагибается и с опаской выглядывает из-за лодки:

– Нет. Не они. Так откуда…

– Слушай, что нам делать с этой бедной кошкой?

Мы смотрим на неё. Я вижу, что она дышит: её пятнистая шёрстка поднимается и опускается. При этом она немного хрипит, а на дне коробки собирается лужица крови.

Я отдал свой мобильный телефон этому психу не для того, чтобы просто стоять и смотреть, как кошка умирает у меня на глазах.

– Мистер Фрейзер, – говорит Пай, – он ветеринар, – с этими словами он наклоняется и берёт коробку: – Пойдём к нему.

Я не знал, что мистер Фрейзер был ветеринаром. В моём времени он старый пенсионер.

Пай медленно шагает по сухому песку с тяжёлой коробкой в руках, а я иду сзади и могу хорошо его рассмотреть. При каждом выдохе он издаёт едва слышные звуки, будто немного пыхтит от напряжения. Я не помню, чтобы так делал мой папа, но звуки удивительно знакомые. Шаг, пых, шаг, пых – я наблюдаю, слушаю и вдруг понимаю, почему мне это знакомо: я делаю то же самое. То, что он так похож на меня, даже когда просто дышит, немного выбивает меня из колеи. Я говорю ему:

– Давай помогу, – догоняю его и беру коробку за другой край.

– Как тебя зовут?

– Ал.

– Ал? Ал, а дальше?

Вот об этом я подумал:

– Сингх.

– О, хорошо. Очень приятно.

Сингх – довольно нейтральная фамилия. Она не говорит о человеке ничего конкретного.

Эту фамилию стал давать людям один индийский гуру: он хотел, чтобы его последователи общались друг с другом на равных, чтобы никто не выделялся, – и потому сейчас её может носить абсолютно любой человек. А вот среди Чаудхари в Индии сплошь и рядом встречаются аристократы. Не всегда, но часто. Я же специально выбрал самую обычную фамилию.

– Откуда твои родители? – спрашивает он.

И об этом я тоже успел подумать.

– Мои мама и папа родились здесь. Мои дедушки и бабушки вернулись в Пенджаб.

– Говоришь на пенджаби? – слова Пая звучат очень забавно.

Он произносит «пенджаби» с индийским акцентом, и у него выходит: «пнжабби».

– Нет. Ну я знаю, что «привет» будет «сат шри акал». И всё на этом.

– Так откуда ты узнал, как меня зовут?

– Подожди. Я хочу знать, как так вышло, что ты почти убил эту кошку.

Я боюсь услышать ответ, но для собственного спокойствия должен об этом спросить. Не хочу думать, что мой папа сделал бы такое по доброй воле. Надеюсь, ответ будет достойным.

Пай жуёт нижнюю губу – в знакомой мне папиной манере – и бормочет:

– Это не я. Макка выстрелил в неё.

– Ты не дружишь с головой, да? Ты собирался её поджечь. У тебя была жидкость для розжига! Зачем тебе было в это ввязываться?

– Я же сказал: они заставили меня.

– Ах, ну да, кто тебя заставил?

– Мои друзья.

– Твои друзья? – мы уже поднялись к прибрежной дороге и собираемся её переходить, – Каким надо быть человеком, чтобы дружить с мучителями животных?

Я сказал это куда резче, чем планировал. Пай сердито смотрит на меня, и я понимаю, что задел его за живое. И зашёл при этом слишком далеко. Его подбородок дрожит, он смотрит в сторону пляжа.

– Знаешь что? Это не твоё дело. Это вообще тебя не касается. Давай просто… просто проваливай! – он ставит коробку на землю, поворачивается и бежит вниз по склону обратно к пляжу.

– Подожди! Постой! Подожди!

Но он не останавливается, и я бегу вслед за ним. Только на песке он немного сбавляет скорость и оборачивается – я уже близко и снова кричу, но он опять убегает. Я почти отчаялся догнать его и проклинаю свой длинный язык, но совершаю последний рывок по мягкому песку. И вот я совсем рядом – и успешно применяю единственный захват из регби, который знаю. Я хватаю его за бёдра, и мы оба с глухим стуком падаем на землю. Я сажусь сверху, а он пытается вырваться и в то же время закрыться от меня с воплями:

– Слезь с меня. Сле-е-езь! Я натравлю на тебя Макку, – он кричит так громко, что даже не слышит, как я говорю:

– Извини, извини, слышишь? Извини!