Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Тут Сильвия заметила на стене дома указатель с маленькой стрелочкой.

— Написано: «Полиция». Может быть, нам здесь помогут. Загляну и спрошу, — сказала она.

Сильвия знала несколько слов по-гречески, к тому же в сумке у нее лежал разговорник.

На верхней площадке длинной узкой лестницы обнаружилась дверь. Сильвия постучала — дверь от легкого стука открылась, и она увидела пустую комнату. Там не было ни стола, ни даже стула. Помещение без окон, высокие потолки, стены, выкрашенные в светло-зеленый цвет. К одной из них был прибит щит, на котором висело несколько черно-белых снимков из серии «Разыскивается…». Сильвия закрыла дверь и спустилась вниз.

— Ну? — спросил Жан-Люк, увидев жену.

— Судя по всему, здесь не бывает преступлений, — сказала она. — Но вероятно, и отелей тоже нет.

— Merde![52]— выругался Жан-Люк. — Похоже, нам придется тащиться обратно и спать в машине, — после чего он не сдержался и сказал то, что было очевидно, просто чтобы подчеркнуть их бедственное положение: — И в этом городке явно нет бензозаправочных станций.

— Давай попробуем мыслить позитивно. — Сильвия взяла мужа за руку. — Под звездами тоже может быть хорошо…

© amlet/Shutterstock (жженая бумага)

Все не так уж и плохо, подумала она. Несмотря на поздний час, было тепло. Но какая темнота! Здесь жила явно свихнувшаяся община, экономившая на уличном освещении, а тонкий серп новой луны совсем не освещал дорогу.

Вскоре Сильвия, невзирая на потемки, поняла, что они уже не в первый раз прошли мимо кондитерской.

— Мы, кажется, ходим кругами, — раздраженно произнесла она.

Еще несколько минут они продолжали идти.

— Почему, черт возьми, ты не проверил, сколько осталось топлива?.. — выпалила вдруг она.

Жан-Люк ответил не сразу.

— Я́ не проверил? — По его тону было понятно, что он считал это обязанностью жены. Однако он попытался успокоиться, ведь у них всего два дня назад была свадьба. — Слушай, давай поищем, может, найдем, где поесть, — предложил он уже гораздо дружелюбнее.

Плутая в сложном лабиринте улочек, они завернули за угол и неожиданно очутились на площади перед церковью. Она оказалась открытой. Жан-Люк и Сильвия подошли поближе и увидели, что в храме полно народу — прихожане толпились даже в дверях.

— Наконец-то признаки жизни! — воскликнула Сильвия, но, когда они с мужем приблизились ко входу, перешла на шепот: — Что тут творится?

Жан-Люку хватало роста, чтобы разглядеть, что происходит в церкви. За головами прихожан в конце прохода он увидел нескольких священников и толпу вокруг большого, усыпанного цветами гроба. Все цветы были белыми.

— Похоже на похороны, — тихо сказал он.

Они оба отпрянули, справедливо полагая, что могут оказаться нежеланными чужаками. Однако голод одолевал их. Не может же быть, чтобы тут не было ни одного ресторана!

В конце следующей улицы они увидели магазин, в котором горел свет. Выяснилось, что это универмаг — пантополейон.

— Я забыла взять зубную пасту из машины, — спохватилась Сильвия. — Наверняка тут есть.

Невзирая на протесты голодного мужа, она распахнула дверь. Жан-Люк остался на улице. Вход в магазин был узким, однако глубина его казалась необозримой. Сильвия шла, поглядывая на полки — нет ли у них того, что она ищет.

© amlet/Shutterstock (жженая бумага)

© amlet/Shutterstock (жженая бумага)

В пантополейоне она увидела странный набор товаров, и понять, новые они или бывшие в употреблении, ей не удалось. Некоторые предметы, судя по всему, стояли на полках с 1970-х — начиная с резинок для волос с пластиковыми шишечками, магнитофонных кассет, теней ярко-синего и зеленого оттенков и заканчивая хлопковыми бюстгальтерами для старушек (одного размера) и коричневыми пластиковыми туфлями (в одном стиле). Сильвия только диву давалась: кому нужны полинявшие пальто и сумочки, наборы какой-то винтажной бижутерии, несколько потрепанных немецко-греческих разговорников, старый телефон «Нокия»?.. Еще ей бросились в глаза флакончики с замазкой — чтобы исправлять ошибки при печати на машинке — и коробочки с нарядами для кукол. Все полки были битком набиты. И еще какие-то вещи свешивались с потолка.

Из сумерек раздался низкий, хрипловатый от никотина голос:

— Ти телейс? Что вам угодно?

Сильвия подпрыгнула, когда из-за стеллажей появилась толстая внушительная фигура. Решив, что хозяйка, вероятно, говорит только по-гречески, Сильвия сделала движение вдоль зубов пальцем.

— Зубная паста? — хрипло спросила женщина. — Нет. Нет пасты. Попробуйте в аптеке.

Хозяйка магазина бренчала связкой ключей, намекая, что Сильвия должна уйти. Сильвия поспешила сделать это, хотя и понимала, что женщина не хуже ее знает: аптека закрыта.

Прежде чем ее выпроводили, Сильвия сумела спросить у хозяйки, почему в деревне такая тишина.

— Мегали Параскеви! Страстная пятница, — прошипела та.

Жан-Люк на улице курил, прохаживаясь взад-вперед.

— Хозяйка оказалась не очень дружелюбна, — вздохнула Сильвия. — Зубной пасты нет.

— Allons-y[53], — раздраженно произнес Жан-Люк, — пошли отсюда. Если поесть здесь негде, то и зубы можно не чистить.