Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Местечко это находилось рядом с Фермопилами, где в эпоху Античности произошло знаменитое сражение: три сотни греков сдерживали натиск стотысячной армии персов (а некоторые историки считают, что персов было гораздо больше). Я поставил машину на пустую парковку у громадного монумента. Меня тронул этот памятник выдающемуся подвигу, пусть он и был совершен две с половиной тысячи лет назад. На постаменте великолепной статуи царя Леонида с копьем в руке начертаны слова: «Молон лавай!» — «Приди и возьми!» Так он ответил на требование сложить оружие — бескомпромиссно и впечатляюще.

Пока я любовался монументом, подъехала машина. Из нее вышла пожилая пара — должно быть, чуть за восемьдесят. Оба были невысоки, как и большинство людей их возраста, и очень элегантны, что контрастировало с их старенькой побитой «тойотой». Старик прикоснулся к шляпе, приветствуя меня, и мы втроем принялись разглядывать силуэт Леонида на фоне кроваво-красного неба. Старик повернулся ко мне и начал говорить:

— Филе му, егуме акоми сто ема мас тин андистаси. Еци, аллосте, егазе ти зои ту каи о адерфос му. Капии апо емас дев…

Мне понравилась эта его страстная речь, но следовало сказать ему, что я иностранец и понимаю далеко не все.

— Простите, простите, мой друг! — заулыбался он. — Я говорил, что сопротивление до сих пор у нас в крови! Так погиб мой брат. Некоторые из нас никогда не сдадутся немцам.

Возможно, мемориал в Фермопилах до сих пор трогает сердце именно потому, что враги постоянно превосходили маленький греческий народ численностью и вооружением. До сих пор сильны воспоминания о неравной борьбе с османскими и гитлеровскими захватчиками. Неудивительно, что имена героев, подобных отважному Леониду, вошли в легенду. Сегодня многие греки считают, что страна до сих пор находится под гнетом Германии, и хотя они имеют в виду экономическую зависимость, желание сопротивляться велико.

Солнце закатилось за горы, и мы разъехались.

Вечера стали заметно теплее. Лето почти наступило. Надо сказать, что я путешествовал без особой системы, но во время моих странствий никогда не забывал о стремлении посетить одно конкретное место. Я собирался поехать туда с тобой, но теперь мог сделать это и один. Утром я проснулся и сравнил свое сегодняшнее мироощущение с той хандрой, что мучила меня в середине сентября. Тучи исчезли с небосвода. Я понял, что отправлюсь в то место, не снедаемый печалью. И что я пишу все это уже не тебе.

«Дельфы: прекрасные и таинственные».