Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Брак заключался из практических соображений, а не по любви. Антигона была на пороге тридцатилетия, когда ее отец согласился принять сделанное ей предложение. К ее младшей и более привлекательной сестре Исмини уже сватались, но традиции требовали, чтобы сначала замуж вышла старшая.

Как-то раз весенним днем обе девушки гуляли по набережной Пирея и зашли в захаропластейон выпить кофе. Антигона заметила плотного человека средних лет — он прошел мимо, бросив взгляд в их сторону. И даже не один раз, а целых три. Она предположила, что его интерес вызвала Исмини.

Кристос Вандис искал себе в жены не вертлявую хорошенькую кокетку, которую опасно оставлять без присмотра. Богатый судовладелец с Андроса, он много времени проводил в море, и ему нужна была супруга-домоседка, хозяйственная, верная. Не какая-нибудь уродина, конечно. Милая простушка его вполне устраивала. Он довольно часто бывал в Пирее и уже не в первый раз видел эту молодую женщину, черноволосую, с модной стрижкой и крупноватым носом. Кристосу было сорок пять, его родители умерли, и он унаследовал все, чем они владели. Он хотел жениться, однако времени на долгие поиски невесты у него не было — скоро он опять уходил в море. Отец девушки работал менеджером в порту, и это тоже устраивало Кристоса — он не искал богатую невесту.

Антигона приняла предложение в большей степени ради сестры, чем ради себя. Она знала, что была помехой на пути Исмини к счастью (младшая сестра горела желанием выйти замуж и покинуть дом). Дела могли бы обстоять иначе, не будь Исмини так безупречно красива — светло-зеленые глаза, светлые шелковистые волосы, сияющая кожа и россыпь веснушек (не много и не мало) на маленьком носике. Она была просто куколка, и взгляды мужчин неизменно устремлялись к ней.

Если Исмини мечтала о необыкновенном будущем, то Антигону вполне устраивала ее жизнь в Пирее. В середине 1930-х годов Пирей был быстро растущим городом с населением около двухсот тысяч жителей и богатой культурой. В театре или кино всегда показывали что-то новое, часто устраивались художественные выставки. После смерти матери — Антигоне тогда было пятнадцать — отец предоставил им с сестрой довольно большую свободу. Они бывали где хотели, а жизнь в городе била ключом.

Антигона много читала, часто садилась у открытого балконного окна и рисовала то, что видела: обычно корабль или одно из неоклассических зданий города с морем на заднем плане. Иногда она делала наброски прохожих на улице, а потом в тишине дома расцвечивала рисунки красками. «Тебе нужно преподавать!» — говорила ей Исмини, и она последовала совету сестры, что приносило небольшой доход и независимость. Но шли годы, и будущее виделось ей неутешительным — так она и останется учительницей рисования, вековухой, которая живет в отцовском доме. Это окончательно склонило ее к решению выйти замуж.

Она знала, что в браке с Кристосом Вандисом ей придется идти на жертвы и его богатство вряд ли компенсирует потери. В Пирее у Антигоны с детских лет были друзья, и на свадьбе она видела много знакомых лиц, но, когда торжество закончилось, поняла, что присутствовала на прощальной вечеринке.

Потом они с мужем провели два дня в отеле «Гранд-Бретань» в Афинах, после чего вернулись в Пирей, откуда немедленно отправились на Андрос. Ее отец, сестра и трое близких друзей пришли помахать ей на прощание, судно все больше удалялось от берега, провожающие превратились в крохотные безликие фигурки, и она вдруг подумала, что эти маленькие точки, на которые она смотрит, может быть, и не знакомые ей люди, а какие-то чужаки.

Антигона порадовалась, что муж ушел на мостик. В горле у нее застрял ком, она едва сдерживала слезы, когда все, что было ей дорого, — люди, дома, корабли у причала — постепенно растаяло вдали. Платочек, которым она махала провожающим, пригодился для того, чтобы утереть мокрые глаза. Никогда не любила она Пирей сильнее. У нее камень лежал на сердце. Она знала, что теперь долго не увидит родной город.

Андрос показался в иллюминаторе, когда судно подходило к причалу в Гаврио. Антигона лежала на койке в каюте, мучимая морской болезнью. И только когда всякое движение снаружи прекратилось, она открыла глаза. За стеклом сияло голубое небо. Ее желудок перестал подскакивать к горлу, и она осторожно села. Вдоль берега тянулись зеленые холмы и ряд домов. Прежде чем выпить воду из стакана, предусмотрительно поставленного кем-то на полочку у койки, молодая жена посидела некоторое время спокойно, убедилась, что ее не укачивает, потом посмотрела на себя в маленькое зеркало на внутренней стороне двери. Увидела серое, восковое лицо. Под глазами синяки. Она расчесалась, быстро накрасила губы, нарумянила щеки.

Раздался резкий стук, дверь в тот же миг открылась, и вошел Кристос.

— Готова? — спросил он, игнорируя ее недавние страдания. — Там ждет машина — она отвезет нас в Хору. Кто-нибудь возьмет твои вещи.

Она выдавила улыбку и пошла за ним по узкому коридору, обитому деревянными панелями, потом вверх на палубу по полированной лестнице.