Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Между портами ее родного Пирея и незнакомого Андроса было два существенных сходства: море и суда. Во всем остальном Андрос ничуть не походил на ее прежний дом. Кристос сидел рядом с водителем и не умолкал ни на минуту, пока они ехали по петляющей прибрежной дороге. Антигона молчала на заднем сиденье. На нее опять накатывала тошнота, и за два часа пути из Гаврио до дому женщине пару раз пришлось просить водителя остановиться.

Машина виляла, повторяя все зигзаги и повороты дороги, а Антигона смотрела в окно, время от времени невнятно мыча в подтверждение того, что она слушает Кристоса. Муж рассказывал ей об обществе, частью которого она теперь станет. Преодолевая туман головокружения, которое не отпускало ее, она слушала перечень имен. Кто есть кто, кто родня, кто на ком женат, с кем дружить, кого избегать. Со слов мужа ей показалось, что она должна общаться только с женами других судовладельцев.

Когда они остановились перед безукоризненным особняком кремового цвета, с каннелированными колоннами и вычурными чугунными перилами на балконах, голова у Антигоны уже шла кругом и ей казалось, будто ее мозг отделился от тела. Шофер, открывший дверь, увидел, что ей требуется помощь. Кристос уже прошел в дом, и экономке с горничной предстала новая хозяйка — болезненного вида женщина, тяжело опирающаяся на руку водителя. Этот образ навсегда сохранился в их памяти.

Многие из пожилых жителей Андроса не смогли приехать на свадьбу, а потому на следующей неделе в большом обеденном зале был устроен прием. Под взглядом смотревших с картин предков мужа Антигона обменялась рукопожатием с сотней хорошо одетых незнакомых людей. У некоторых стариков были такие же суровые лица, как на портретах, и она спрашивала себя: не родственники ли они ее мужу?

© Ivan Smuk/Shutterstock (рамка)

В течение следующих нескольких дней Антигона получала все новые и новые инструкции от Кристоса и совсем запуталась. Кого из чудаков и авантюристов на острове следует избегать? Ее муж, конечно же, хотел избавить ее от опасного знакомства, но у нее возникли подозрения, что истинные его намерения заключаются в том, чтобы замуровать жену в четырех стенах до своего возвращения. Как ей казалось, он предпочел бы, чтобы она вообще не выходила из дому.

В конце июля, три с половиной недели спустя после свадьбы, Кристос Вандис отправился в Штаты. Даже при условиях идеальной погоды он не предполагал вернуться раньше чем через год. Антигона ощутила острый укол в сердце. Ее бросали в одиночестве. Она оказалась вдали от дома, в ссылке, в заточении.

Шли недели, и после долгой разлуки лишь портрет, висящий в коридоре, напоминал ей о том, каким был ее муж. Его прикосновения давно забылись, единственное, что еще воскрешало в памяти облик Кристоса, — это запахи. Она порой заглядывала в его комнату, где висели костюмы, которые все еще хранили аромат табака и одеколона… или же проходила мимо кафениона, где все мужчины курили. За то короткое время, что супруги пробыли вместе, между ними начала зарождаться близость — ее крохотное подобие, — но теперь от нее не осталось и следа.

Из-за летней жары жизнь текла медленно, лениво. Распорядок дня Антигоны сводился к визиту в дом жены какого-либо судовладельца или приему одной из дам этого круга. Она редко говорила с кем-нибудь, кроме них. Общение с горничными ограничивалось ее пожеланиями относительно меню, а в последние недели вообще сошло на нет. Антигона словно впала в беспробудный сон, но безделье беспокоило ее меньше, чем она предполагала. Палил нещадный зной, улицы были безлюдны, стрелки часов еле ползли, и дневная вялость переходила в ночную бессонницу.

По мере того как подкрадывалась осень и дни становились прохладнее, энергия возвращалась к Антигоне. Она не могла больше сидеть взаперти, домашние дела наскучили ей. Из той, прошлой жизни она взяла с собой мольберт и краски и первого октября, поднявшись с рассветом и накинув на плечо сумку, отправилась в горы. Перед выходом из дому она захватила с кухни бутылку с водой, кусок сыра и несколько томатов. Горничная молча глядела на нее. Она так и не избавилась от того первого впечатления, которое новая хозяйка произвела на слуг. Те смотрели на нее как на немочь ходячую, для них она была и осталась чужой. Антигона не знала, что они делают у нее за спиной или когда ее нет в доме. На мебели вечно лежал слой пыли, и Антигона полагала, что слуги вздыхают с облегчением, когда она уходит. Однако ее это мало волновало и вполне устраивало собственное общество в компании с красками.

Рисование давало возможность лучше узнать остров. Прежде Антигона никогда не писала такие ландшафты, и для нее поиск натуры превратился в приключение. Она открывала для себя много нового: сеть древних троп, пересекающих остров, неприступные каменные стены, водопады и ручьи, которые неожиданно представали взору. Андрос очаровал ее.