Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

Седьмое путешествие (1836 — 1837 гг.), совершенное Лённротом на Север, было долгим и трудным. Целью собирателя явилось более ши­рокое обследование территории, на которой говорили на языках, близ­ких финскому. В отчете о результатах экспедиции Лённрот дает крат­кий обзор бытования разных жанров фольклора на этой обширной территории. Особого внимания в перечне собранных материалов за­служивает упоминание об «идиллических рунах», т. е. о лирических песнях и балладах, систематизацию которых собиратель начал в экс­педиции. Следовательно, Лённрот уже работал над составлением «Кантелетар», которую называл сестрой «Калевалы». Многие лириче­ские песни и баллады из «Кантелетар» Лённрот потом использовал при составлении второго издания «Калевалы». Больше всего лирических песен он записал в западной Карелии (ныне Севернокарельская гу­берния в Финляндии), куда ездил в 1838 и 1839 годах. В приходе Иломантси он встретил замечательную песенницу Матэли Куйвалатар (Магдалена Куйвалайнен, 1771 — 1846), которую в области Калеваль­ской лирики называют мастером, равным Архиппе Перттунену в эпи­ческой поэзии. К сожалению, Лённрот назвал только одно это имя из числа многих исполнительниц лирических песен, с которыми встречал­ся. Первые две книги «Кантелетар» вышли в свет в 1840 году, тре­тья — в 1841 году.

Десятое путешествие (1841 — 1842 гг.) было самым длительным по времени и охватывало большую территорию. Теперь основной целью Лённрота явился сбор лингвистического материала, так как в 1840 году ему было поручено составление большого финско-швед­ского словаря. Он намеревался исследовать карельские диалекты и язы­ки лопарей и самоедов (т. е. саамов и ненцев), чтобы определить сте­пень их родства с финским. Первая часть путешествия прервалась в Петрозаводске из-за формальных придирок чиновников, так что со­бирателю пришлось вернуться обратно. Осенью он вместе с просла­вившимся впоследствии исследователем народов Севера и Сибири М. А. Кастреном отправился в Лапландию и на Кольский полуостров. Путешествие проходило в тяжелых условиях полярной зимы. Весной 1842 года путешественники прибыли в Кемь, откуда морем отправи­лись в Архангельск. Но выяснив, что язык самоедов имеет мало об­щего с финским, Лённрот расстался с Кастреном и пустился в обрат­ный путь через Онегу, Каргополь и Вытегру. Прибыв в Лодейное По­ле, он направился к оятским вепсам и в течение нескольких недель изучал вепсский язык. Домой в Каяни он вернулся в октябре.

Последнее, одиннадцатое, путешествие, которое в данном издании не приводится, Лённрот предпринял в 1844 году в Эстонию с целью изучения родственного финскому эстонского языка. В Таллине и Тар­ту он знакомился с литературой на эстонском языке и с деятель­ностью эстонских филологов. Он специально обучался эстонскому язы­ку у своего коллеги, врача и писателя Ф. Р. Фельмана, видного дея­теля культуры, который был президентом основанного им Эстонского ученого общества и профессором Тартуского университета. В течение длительного времени Лённрот странствовал по деревням, изучая тар­туский диалект эстонского языка. Домой он возвращался в конце го­да через Петербург, в основном пешком. По пути, уже за пределами Эстонии, Лённрот ознакомился с устной поэзией прибалтийско-фин­ской народности водь, язык которой он определил как нечто среднее между карельским и тартуским диалектом эстонского языка, но отме­тил в нем и самобытные черты.