Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

Солнце село, вид был изумительный, на западе красное во все небо зарево отражалось на гладком льду. Вдали то тут, то там виднелись острова, поросшие елями, и это при­давало пейзажу свое очарование и усиливало впечатление от картины в целом. Бывают моменты, когда нас особенно пленяет красота природы, неожиданно охватывая востор­гом наши души. [...] Когда солнце зашло, пурпур небес угас и его сменила ночная мгла, сквозь которую лишь кое-где проглядывали звезды. Мы оба задремали. Постель была не из лучших, но ведь сон не всегда застает нас в самом удобном месте. Мне приходилось видеть людей, спавших в седле и не падавших с коня. Итак, мы погру­зились в сон. Лошадь же неизвестно по какой причине — то ли она не сумела сориентироваться по звездам, то ли ей захотелось поскорее попасть домой в тепло родной конюш­ни, — как бы то ни было, но коняга повернула обратно, и когда мы проснулись, она резво шла в Вуоннинен, вме­сто того чтобы идти в Ювялахти. Мужик толкнул меня в бок и спросил: «Где мы находимся?» Странный вопрос. Что я мог ответить на это? Разве только, что находимся на льду Куйтти, а не подо льдом, как я успел заметить. Провожатый вскоре справился со своей растерянностью. Несколько раз оглядевшись и отыскав знакомые ему звез­ды, он понял, что лошадь повернула обратно, и направил ее в нужную сторону. После этого он уже не спал, а я, ка­жется, снова задремал. Время перевалило за полночь, ког­да мы приехали в Ювялахти, постучались в один дом, и нас впустили. Нам наспех постелили на полу. В этих краях постель настилают не из соломы, которую заносят в дом с вечера, как у нас в деревнях, а из шкур оленей и разной одежды, которую обычно ничем не застилают. По мне же нет ничего лучше, чем спать на чистой и сухой соломе, которую только что занесли в дом и застелили чистой домотканой простыней. Даже на самой лучшей пу­ховой постели не спится так хорошо. Солому настилают в нескольких местах, так что у каждой супружеской пары, а в больших домах их обычно несколько, есть отдельная постель; у холостых парней, равно как и у незамужних дочерей, тоже свои постели. Для более почетного гостя стелют отдельно возле длинного стола, гости же попроще, особенно нищие, должны довольствоваться местом возле двери. И хотя я не имею ничего против отдельных для каждого члена семьи кроватей, поднимающихся в несколь­ко ярусов до самого потолка, как в южной Финляндии, но постели из соломы, настилаемые каждый вечер на полу, мне все же нравятся больше. Они чище сами по себе, да и днем изба выглядит опрятнее без плохо либо совсем не заправленных постелей. По утрам, когда все уже встали, солому сразу уносят и подметают пол начисто. Во внут­реннем убранстве жилых помещений у южных и северных финнов очень много различий. У первых, кроме упомяну­тых кроватей, по всей комнате наставлено множество шкафов, сундуков, здесь и ушаты для воды, подойники, кадушки и пр. Пол чаще всего грязный. На столе остатки от завтрака, обеда и ужина, тут же неряшливо оставлены хлебные корки, тарелки, миски из-под рыбы и т. д., притом столешница редко бывает чистой. На очаге варится и па­рится еда для следующего раза. В Саво и на севере Фин­ляндии, а особенно в северной Карелии, избы не захлам­лены, пол более или менее чистый, столы и скамьи выскоб­лены добела. В избе нет грязных шкафов, сундуков, уша­тов, кадушек и пр., так как для хранения подобной утвари у них имеется специальная клеть, куда все это убирается после употребления. Для приготовления пищи имеется осо­бая постройка — кота. Казалось бы, все должно быть наоборот: южные финны, являясь более состоятельными, могли бы поддерживать лучший порядок в домах, по этого нет.