Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

В Суванто, в доме Ротто, вдоволь было хлеба. По слу­хам, у них полный амбар прошлогоднего зерна. Но хозя­ин тот амбар не трогает, а закупает в Керети новое зерно для себя и для продажи. Возможно, они разбогатели чест­ным трудом, но многие утверждали иное. О братьях Рот­то говорили, что они разбогатели после того, как убили двух беглых из России, у которых было много денег. Ночью те, почуяв опасность, сбежали из деревни на ка­кую-то сопку и, решив, что они в безопасности, разожгли костер и уснули. Три брата Ротто заметили огонек, подо­шли и т. д. Про братьев Лари тоже говорят, будто они разбогатели обманом: отчасти тем, что обманывали мос­ковских богачей, у которых брали большие суммы в долг и не возвращали их, а во-вторых, тем, что нм случилось быть во время пожара в городе Архангельске, где они хва­тали все, что попадало под руки. Вышеупомянутый Еукконен тоже, говорят, обманывал финских крестьян, не отда­вал им долги и на этом разбогател. Был даже суд, но, ока­зывается, закон бессилен в подобных случаях. По послед­нему решению из Архангельска Еукконену предписыва­лось ежегодно выплачивать долги по пять рублей, но это не покрывало даже процентов. А основная сумма? Я мно­го наслышан о богачах, да мало говорят о них хорошего. Все они начинали каким-нибудь нечестным путем, а затем увеличивали свои доходы, обманывая своих сограждан.

Из Суванто в Нярхи, а затем на финскую сторону, в Мултиярви, меня подвезла одна баба. По дороге я рас­спрашивал ее о многом, особенно о различных верах, в ко­торых она мало разбиралась. Она не знала даже о десяти библейских заповедях. Переехав границу, я словно попал в иной мир. Я почувствовал себя как дома. Здесь я теперь живу недалеко от церкви. Старая хозяйка из «мамзелей» стала хозяйкой дома. Вот если бы так происходило чаще! По крайней мере, я заметил, что хозяйство в таких домах ведется лучше, чем в других [...] Уже третью неделю я здесь переписываю набело загадки и прочие записи. [...]

СУДЬЕ ФЛАНДЕРУ (Черновик письма)

Куусамо, 4 января 1837 г.

Многоуважаемый брат!

Я писал тебе из Ухтуа уже в начале декабря, но не припомню, как получилось, .что письмо осталось неотправ­ленным. Я хочу повторить тебе его содержание и прежде всего пожелать тебе всего доброго в новом году, который, как я полагаю, явится последним годом твоей холостяц­кой жизни!

Вкратце расскажу о своей поездке: сначала мы со сту­дентом Каяном несколько недель ходили по знакомым рус­ским деревням, а затем я почти на месяц остановился в Ухтуа, где записывал в книгу руны, загадки, пословицы, сказки и все прочее, что удавалось услышать. .Я жил там весьма роскошно в отдельной горнице, после чего с жиль­ем было похуже, пока опять не приехал сюда, в Куусамо. Но худшее, что выпадало на долю крещеной души, — нахо­диться зимним утром в этих проклятых курных избах. Во-первых, они очень малы, размером лишь в 1/4 части на­ших крестьянских изб, затем — все долгое утро, от двух до шести часов, открыт дымоволок на потолке, а кроме того, настежь распахнута дверь, так что в избе холодней, чем на улице. В это время стряпают, варят, готовят пойло для скота. Не раз мои зубы отбивали дробь от холода, но все же я живу надеждой, что когда-нибудь наступит лето.

Три недели назад я побывал в одном женском мона­стыре на Туоппаярви. Там мне пришлось и петь, и играть на флейте для монашек. К тому же меня уговаривали остаться на ночевку, на что я никак не мог согласиться, так как нигде здесь не нашел бы лошади, если бы отпу­стил своего возницу. Монастырь находится всего в пятна­дцати милях от Куусамо, так что любой из вас сможет по­бывать в нем следующим летом. В восьми верстах от жен­ского монастыря, на одном из островов озера Туоппаярви, есть мужской монастырь, там я провел одну ночь.

Что я еще могу рассказать о своей поездке? Иногда мне бывало сносно, но, пожалуй, чаще все же тоскливо. Не раз я голодал, а бывало, и наедался за двоих. Часть пути я проехал на лошади, часть прошел пешком либо на лыжах. Один раз я даже прошел тридцать верст подряд без всякой лыжни. Правда, у меня был тогда провожа­тый, но когда к вечеру мы добрались до места, оба вали­лись с ног от усталости.

Будь здоров и передавай привет Адольфу и своей ма­тери, прими также мои хотя и несколько запоздалые позд­равления с Новым годом.

Твой брат

Элиас Лённрот

ПОЧТМЕЙСТЕРУ ГОСМАНУ (Черновик)

Тёрмянен, 12 января 1837 г.