Путешествия Гулливера

Пока я поглощал блюдо за блюдом, Томас Уилкокс рассказал, что сегодня около полудня заметил в подзорную трубу далеко в море какой-то предмет. Вначале он принял его за небольшое судно под парусами и решил направиться к нему, чтобы, если удастся, пополнить запасы муки и сухарей. Однако, приблизившись, капитан понял, что ошибся, и отправил шлюпку выяснить, что же это такое. Матросы быстро вернулись и стали клясться, что видели в море плавучий дом с плоской крышей. Капитан не поверил и сам отправился на разведку.

Море было спокойным, и он дважды обогнул на шлюпке огромный ящик, наполовину погруженный в воду. На одной из стенок капитан заметил две скобы и тут же распорядился пропустить в одну из них цепь и взять диковинное сооружение на буксир. Когда шлюпка приблизилась к судну, матросы с помощью талей[3] попытались поднять ящик на палубу, но из этого ничего не вышло. Однако еще до того, заметив в щели люка трепещущий платок, команда поняла, что в ящике находится какой-то несчастный узник. Вот тогда-то и решено было оставить плавучую тюрьму в покое и вызвать корабельного плотника.

Я поинтересовался у мистера Уилкокса, не заметил ли кто-нибудь в том месте, где был обнаружен мой походный дом, каких-нибудь особенно громадных птиц. Капитан утвердительно кивнул, однако добавил, что три орла, парившие высоко под облаками, показались ему ничуть не крупнее обычных. Затем я спросил, на каком расстоянии от ближайшей земли мы находимся, и он ответил, что по самым точным вычислениям до берега от его корабля около ста миль. На это я заметил, что он ошибается, так как я покинул страну, в которой жил, всего за два часа до того, как упал в море.

Мистер Уилкокс задумчиво нахмурился и посоветовал мне еще немного отдохнуть, полагая, что от перенесенных потрясений у меня серьезно помутился рассудок. Однако я уверил капитана, что в отдыхе не нуждаюсь и нахожусь в здравом уме.

«Тогда, сэр, я буду говорить с вами откровенно, — произнес капитан. — Ответьте мне, не вызвано ли ваше психическое состояние тем, что у вас на совести тяжкое преступление, за которое вас засадили в этот здоровенный сундук и бросили в море? Такие вещи порой случаются. Нет, разумеется, я не жалею, что подобрал вас, и готов доставить целым и невредимым в любой ближайший порт…»

Я попросил мистера Уилкокса запастись терпением, а затем добросовестно изложил все свои приключения начиная с отплытия из Англии и заканчивая той минутой, когда орел похитил мой дорожный ящик. Слушал капитан очень внимательно и вдумчиво. В качестве последнего доказательства я попросил доставить в каюту комод из моего жилища, открыл его своим ключом и показал капитану небольшую коллекцию редких вещей, полученных в подарок от великанов. Гребень, сделанный из волосков королевской бороды, иголки и булавки длиной от фута до полуярда, прядь волос ее величества, золотое кольцо, которое подарила мне королева, сняв со своего мизинца. Наконец я предъявил капитану свою одежду и предложил пощупать ткань и оценить ее толщину. Мне стоило большого труда уговорить его принять от меня в подарок зуб одного из лакеев, прислуживавших мне и Глюмдальклич. Зуб этот, диаметром в четыре дюйма и длиною около фута, был вырван королевским лекарем по ошибке и оказался совершенно здоровым; я вычистил его и спрятал в комод.

Капитан был поражен моим рассказом и выразил надежду, что по возвращении на родину я обязательно напишу книгу и опубликую ее в назидание соотечественникам. Я скромно возразил, что моя история вряд ли заслуживает такого внимания. Нынче читателя нелегко удивить, потому что современные авторы не столько заботятся об истине, сколько стремятся переплюнуть друг друга в выдумках.

Мистера Уилкокса заинтересовало, почему я так кричу во время беседы, ведь королева и король великанов, судя по всему, глухотой не страдали. Я ответил, что это следствие пребывания в Бробдингнеге, ведь говорить с его жителями все равно что обращаться к человеку, стоящему на колокольне. «В свою очередь, — признался я, — мне никак не удается отделаться от ощущения, что вы едва слышно шепчете. И кстати, — добавил я, — когда меня окружили ваши матросы, они показались мне сущими карликами. Что поделаешь, если глаза вашего покорного слуги привыкли к людям и предметам исполинских размеров».

Капитан кивнул, заметив, что во время ужина я со странным выражением оглядывал столовые приборы и по моим губам блуждала усмешка. Такое поведение он поначалу приписал нервному расстройству. Я ответил, что понимаю его, однако как я мог сдержать улыбку при виде блюда, показавшегося мне микроскопическим, и чашки не больше ореховой скорлупки?

Расстались мы дружески; на прощание мистер Уилкокс шутливо заметил, что отдал бы сотню фунтов, лишь бы взглянуть на то, как гигантский орел несет мой ящик над океаном.