Вамъ уже извстна моя ловкость, отвага, не устрашимость и настойчивость въ своихъ желаніяхъ, но и лошадь моя ни сколько не уступала въ этомъ отношеніи мн. Ни рвы, ни овраги, ни заборы не пугали ее, — она всегда шла прямо, не страшась всякихъ препятствій. Однажды я выхалъ въ поле освжиться посл долгихъ и кровавыхъ битвъ. Неожиданно изъ подъ ногъ лошади выскочилъ заяцъ и побжалъ черезъ дорогу. Я никогда не оставлялъ зайца на вол, если приходилось съ нимъ когда-либо встртиться. Я сталъ его преслдовать.
Когда я приближался къ дорог, тамъ прозжала карета съ открытыми окнами; въ карет сидли дв очень хорошенькія дамы. Я уже ороблъ, такъ какъ моя лошадь съ разгону могла разбиться о карету, но къ моему удивленію лошадь такъ быстро и легко проскочила черезъ открытыя окна сквозь карету, что я не усплъ даже снять шляпы и раскланяться съ дамами. Пока я очнулся отъ смущенія и усплъ оглянуться, мы находились уже очень далеко отъ дороги и, какъ потомъ оказалось, обогнали зайца на полъ мили, а заяцъ сталъ на заднія лапки и съ презрительной ироніей смотрлъ на насъ. Я былъ увренъ, что мы въ нсколько минутъ нагнали бы зайца, если бы вернулись обратно, но я не хотлъ больше изъ за зайца безпокоить своей лошади.
V
Приключенія барона Мюнхгаузена въ плну у турокъ и возвращеніе на родину
Въ жизни очень часто случаются неожиданности. Какъ мн ни везло во время турецкой войны, а конецъ все же былъ не веселый. Не помогла мн ни ловкость моя, ни мужество, ни безпримрная быстрота лошади. Пришлось раздлить несчастную участь со своими товарищами въ плну. Вообще плнъ не страшенъ, но для военнаго человка очень тяжелъ, такъ какъ непріятно сознавать свою безпомощность, въ то время, какъ твои соратники, гд то тамъ, доблестно защищаются и покрываютъ себя славой новыхъ побдъ. На меня хуже всего подйствовалъ странный обычай турокъ продавать плнниковъ, какъ невольниковъ въ услуженіе сановникамъ.
Къ моему несчастью, меня почему то не вымняли на какого-нибудь плннаго турка, а отправили въ турецкую столицу Константинополь и назначили къ султану въ рабы. Въ этомъ унизительномъ положеніи я вынужденъ былъ исполнять странную и непріятную должность, не трудную, но очень скучную: меня назначили пчеловодомъ въ султанскомъ саду. Я долженъ былъ каждое утро выгонятъ всхъ пчелъ на лугъ, пасти и сторожить ихъ тамъ цлый день, а къ вечеру опять загонять всхъ до одной въ ульи. Признаться, мн, начальнику цлаго отряда гусаръ было такое занятіе очень обиднымъ, но нечего было длать: въ непріятельской стран такія разсужденія ни къ чему не приведутъ, и я ршилъ примириться со своимъ новымъ положеніемъ. Моя освдомленность во всхъ длахъ мн и здсь помогла, — я очень скоро познакомился со всми своими воспитанницами и могъ свободно отличать одну отъ другой. Какъ то вечеромъ я загонялъ своихъ пчелъ въ ульи и замтилъ, что одной изъ нихъ не хватаетъ. Оглянувшись во вс стороны, я увидлъ, что два большихъ медвдя напали на бдную пчелку, видно хотли разорвать ее въ клочки, надясь полакомиться ея медомъ. Подойти къ нимъ безъ всякаго оружія было опасно, а со мной не было ничего, кром серебрянаго топора; каждый рабъ султана, служившій въ садахъ его имлъ при себ такой серебряный топоръ. Я бросилъ его въ медвдей, чтобы хоть напугать ихъ. Въ медвдя я не попалъ, но удалось освободить несчастную пчелку отъ страшныхъ зврей, такъ какъ они испугались и быстро удалились въ близь лежащій лсъ. Топоръ же, брошенный съ большой силой, пролетвъ надъ головами медвдей, помчался все выше и выше и чмъ дальше все быстре и быстре, пока, наконецъ, не поднялся такъ высоко, что едва былъ виднъ, и упалъ, наконецъ, на луну. Какъ его теперь добыть оттуда? Гд взять лстницу такую, чтобы могла туда достать?
Къ счастью, я вспомнилъ въ эту минуту, что старый садовникъ-евнухъ надняхъ далъ мн нсколько смянъ турецкаго боба съ самой могилы Магомета. Я зналъ давно, что бобы турецкіе очень скоро растутъ, а садовникъ сказалъ, что эти, взятые съ гроба Магомета достигаютъ необыкновенной высоты.