Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Ветер, достигавший по временам силы урагана, грозил отбросить бриг к ирландскому берегу; вздымались огромные волны, и корабль сильно качало. Если у доктора не было морской болезни, то только потому, что он старался ей не поддаться. В полдень мыс Мелинхед скрылся из виду на юге — то был последний клочок европейского материка, виденный отважными мореплавателями, и многие из тех, кому не суждено было снова увидеть этот мыс, долго провожали его взглядом.

Бриг в это время находился под 55°57' северной широты и 7°40' долготы по Гринвичскому меридиану.

К девяти часам вечера ураган стих; «Форвард», не убавляя хода, держал курс на северо-запад. Этот день послужил хорошим испытанием морских качеств брига; ливерпульские моряки не ошиблись: «Форвард» оказался отличным парусным судном.

В течение нескольких дней бриг быстро шел на северо-запад; ветер переменил направление и дул теперь с юга; море сильно волновалось; «Форвард» шел на всех парусах.

Буревестники целыми стаями носились над ютом. Доктор очень ловко подстрелил одного из них, и птица упала на бриг.

Симпсон, гарпунщик, взял ее и подал Клоубонни.

— Плохая дичь, — сказал Симпсон.

— Из которой можно приготовить отличное кушанье.

— Как? Вы станете есть эту дрянь?

— Да и вы не откажетесь! — засмеялся Клоубонни.

— Брр! — поморщился Симпсон. — Мясо этой птицы вонючее и жирное, как у всех морских птиц.

— Ничего! — сказал доктор. — Я так умею готовить эту дичь, что если и после этого вы признаете в ней морскую птицу, то я готов во всю жизнь не застрелить больше ни одного буревестника.

— Так, значит, вы к тому же еще и повар? — спросил Джонсон.

— Ученый должен знать все понемножку.

— Ну, тогда берегись, Симпсон, — сказал Джонсон: — доктор — человек ловкий; пожалуй, он заставит нас принять буревестника за отличную куропатку!

Клоубонни отнюдь не хвастал. Он искусно снял с буревестника подкожный слой жира, особенно толстый на ногах, и тем самым устранил источник рыбного запаха, столь неприятного в этой птице. Отведав приготовленного таким образом буревестника, все, в том числе и сам Симпсон, признали его отличной дичью.

Во время последнего урагана Шандон имел возможность вполне оценить достоинства своего экипажа. Он изучал каждого матроса в отдельности, что всегда обязан делать начальник судна, желающий избегнуть неприятности в будущем. Он знал теперь, на кого он может рассчитывать.

Джемс Уэлл, душой и телом преданный Шандону, отлично понимал свое дело, был хороший исполнитель, но ему недоставало инициативы. В качестве второстепенного должностного лица на бриге он был вполне на своем месте.

Джонсон, поседевший в плаваниях по северным морям, был образцом хладнокровия и мужества.

Гарпунщик Симпсон и плотник Бэлл были людьми вполне надежными, привыкшими к дисциплине. Фокер, воспитанный в школе Джонсона, мог оказать экспедиции большие услуги.

Из матросов лучшими, пожалуй, были Гарри и Болтон. Болтон, веселый и словоохотливый малый, считался на бриге чем-то вроде балагура; Гарри, человек лет тридцати пяти, с энергичным, несколько бледным и задумчивым лицом, был полной его противоположностью

Матросы Клифтон, Гриппер и Пэн, по-видимому менее пылкие и решительные, не прочь были при случае и пороптать, Гриппер в момент отплытия брига хотел даже отказаться от принятых обязательств, и только чувство стыда удержало его. Если все шло хорошо и не было необходимости подвергаться слишком большим опасностям и работать чересчур усиленно, то на этих матросов вполне можно было рассчитывать. Приходилось только хорошенько их кормить, потому что все они были порядочные обжоры. Тяжело переживали они и отсутствие спиртных напитков; за обедом они неизменно тосковали о водке и джине и старались вознаградить себя за это чаем и кофе, которые выдавались на бриге в большом количестве.

Что же касается двух машинистов, Брентона и Пловера, и кочегара Уэрена, то они до сих пор ровно ничего не делали и только и знали, что прохаживались или сидели, скрестив на груди руки.

Итак, Шандон знал все, что следовало, о каждом из своих подчиненных.

14 апреля «Форвард» пересек большое течение Гольфстрим, которое проходит вдоль восточных берегов Америки до Ньюфаундленда и затем уклоняется на северо-запад, к берегам Норвегии.

Бриг находился на 51°37' широты и 22°58' долготы, в двухстах милях от Гренландии. Становилось .холодно; термометр опустился до 32° по Фаренгейту, то-есть до точки замерзания.

Доктор еще не надевал зимнего платья и носил морской костюм, такой же, как и вся команда. Любо было поглядеть, как он щеголял в высоких сапогах, в которые он, так сказать, входил всей своей особой, в широкой клеенчатой шляпе и в таких же панталонах и куртке. Во время сильных дождей или когда большие волны перекатывались через палубу доктор напоминал какое-то морское животное. Надо сказать, что сходство это чрезвычайно льстило его самолюбию.

В течение двух дней море не утихало: северо-западный ветер сильно замедлял движение брига. С 14 по 16 апреля продолжалось сильное волнение, но вдруг в понедельник полил сильный дождь, и море мгновенно успокоилось.