Путешествия и приключения капитана Гатерраса

— Таким образом, господа, — сказал доктор, — необходимо допустить, что Америка совершенно отделена от полярного материка и что воды Тихого океана прямо изливаются в Атлантический океан. Кроме того, вследствие более высокого уровня первого воды его должны также направляться к морям Европы.

— Но, — возразил Шандон, — должны же существовать какие-нибудь фактические данные в подтверждение такой теории! Если же они существуют,— не без иронии добавил он, — то наш всеведущий ученый должен их знать!

— Еще бы не знать! И если только это вас интересует, — любезно отозвался доктор, — я готов поделиться с вами моими знаниями. Вот факты: китов, раненных в Дэвисовом проливе, несколько времени спустя убивали у берегов Восточной Азии, причем в теле их еще торчали европейские гарпуны.

— Если они не обогнули мыс Гори или мыс Доброй Надежды, то по необходимости должны были обойти вокруг северных берегов Америки. Это неопровержимо, доктор, — заметил Шандон.

— Но для того чтобы вполне убедить вас, любезный Шандон, — улыбаясь, сказал Клоубонни, — я мог бы представить и другие факты — например, присутствие в Дэвисовом проливе большого количества пловучих деревьев: лиственниц, осин и других древесных пород, свойственных теплым странам. Известно, что Гольфстрим не позволил бы этим деревьям достигнуть пролива; и если их там находят, то, очевидно, они попали в него через Берингов пролив.

— Я вполне убежден, доктор, да и трудно было бы испытывать недоверие к доводам, представленным таким человеком, как вы.

— Кстати, — сказал Джонсон, — вот предмет, который разрешит наше недоумение. Я вижу в море довольно большое дерево, и если господин Шандон позволит, мы поднимем его на борт и спросим у него, как называется страна, в которой оно родилось.

— И отлично! — воскликнул доктор.— Сначала правило, затем подтверждающий его факт,

Шандон отдал приказание, и бриг направился к указанному предмету, который не без труда подняли на борт.

Это был ствол красного дерева, до самой сердцевины источенный червями, что давало ему возможность плавать в воде.

— Вот убедительнейшее доказательство! — с восторгом вскричал доктор. — Дерево это не могло быть занесено в Дэвисов пролив течениями Атлантического океана; с другой стороны, реки Северной Америки тоже не могли занести его в полярный бассейн, потому что красное дерево растет только под экватором. Ясно как божий день, что оно попало сюда прямехонько через Берингов пролив, А взгляните-ка, господа, на этих червей: они водятся только в теплых странах.

— Действительно, это целиком опровергает мнение людей, отрицающих существование знаменитого прохода.

— Это просто-напросто убивает их! — сказал восторженно доктор. — Постараюсь начертить вам маршрут этого дерева. Оно занесено в Тихий океан какой-нибудь рекой Панамского перешейка или Гватемалы; течение увлекло его вдоль берегов Америки до Берингова пролива, и, волей-неволей, дерево попало в полярные моря. Принимая во внимание то обстоятельство, что дерево не очень старо и не пропитано водой, можно думать, что ствол этот недавно покинул свою родину и, благополучно преодолев все проливы, попал в Баффинов залив. Подхваченное северным течением, дерево прошло Дэвисов пролив и, наконец, попало на борт «Форварда», к большой радости доктора Клоубонни, который просит у господина Шандона позволения сохранить на память кусочек этого дерева.

— Сделайте милость, — сказал Шандон. — Но позвольте мне, в свою очередь, сказать вам, что вы будете не единственным обладателем такого рода находки. У губернатора датского острова Диско...

— Не спорю. В Гренландии имеется стол, сделанный из красного дерева, выловленного из моря при таких же обстоятельствах, при каких мы выловили этот ствол, — сказал доктор. — Но я не завидую гренландскому губернатору, потому что, не будь только это сопряжено с затруднениями, я мог бы отделать целую спальню таким деревом...

Всю ночь со среды на четверг дул сильный ветер. Плавник[20] встречался все чаще. Опасаясь приблизиться к берегу, так как в эту пору года бывает много ледяных гор, Шандон приказал убавить паруса, и «Форвард» пошел несколько медленнее, под фоком и фок-стакселем.

Термометр опустился ниже нуля. Шандон приказал выдать экипажу теплую одежду: шерстяные куртки и панталоны, фланелевые фуфайки и особого рода теплые чулки, какие носят норвежские крестьяне. Каждый матрос получил также непромокаемые морские сапоги.

Что касается «Капитана», то он довольствовался своей природной шубой. По-видимому, он был мало чувствителен к колебаниям температуры; очевидно, ему уже не раз приходилось переносить подобного рода лишения. Впрочем, он, как датчанин, и не имел права быть чересчур взыскательным. Его редко кто видел, так как он почти постоянно держался в самых темных местах брига.

К вечеру сквозь просвет тумана показались берега Гренландии под 37°02' 07" западной долготы.