Путешествия и приключения капитана Гатерраса

VII Дэвисов пролив

В течение дня «Форвард» легко пролагал себе дорогу среди наполовину разбитых льдин. Ветер был благоприятный, но температура очень низкая; от ледяных полей веяло пронизывающим холодом.

Ночью были приняты крайние меры предосторожности, так как ледяные горы скоплялись в узком проходе в громадном количестве; на горизонте их можно было насчитать с добрую сотню. Отделившись от высоких берегов, они таяли или погружались в бездны океана под разрушающим действием волн и лучей апрельского солнца. Приходилось также избегать столкновений с большими скоплениями пловучего льда. С этой целью на вершине фок-мачты устроили из бочки с подвижным дном так называмое «воронье гнездо», сидя в котором полярный лоцман, защищенный от ветра, наблюдал за морем, извещал о приближении льдин, а при нужде и управлял ходом брига.

Ночи становились короче. Солнце, появившееся еще 31 января, день ото дня дольше и дольше держалось над горизонтом. Однако сильные снегопады все же очень затрудняли плавание.

21 апреля в густом тумане показался мыс Отчаяния. Экипаж совсем изнемогал. Со времени вступления брига в область льдов у матросов не было ни минуты покоя; пришлось прибегнуть к помощи паровой машины, чтобы проложить «Форварду» путь среди скопления ледяных масс.

Доктор и Джонсон беседовали на корме, а Шандон отправился в свою каюту, чтобы соснуть несколько часов. Клоубонни любил разговаривать со старым моряком, который почерпнул из своих многочисленных путешествий столько интересного и поучительного.

Доктор начинал питать к нему большую симпатию, и штурман платил ему взаимностью.

— Право, — говорил Джонсон, — страна эта не похожа на другие страны. Ее назвали Зеленой землей, а между тем она оправдывает свое название лишь в течение нескольких недель в году.

— Как сказать, любезный Джонсон, — ответил доктор.— Возможно, в X веке эта страна имела полное право на такое название. Немало всяких революций совершилось на земном шаре, и я думаю, вы немало удивитесь, узнав, что, по словам исландских летописцев, восемьсот или девятьсот лет назад на этом материке процветали сотни крупных селений.

— Да, я действительно так удивлен, доктор, что с трудом верю даже вам! Уж очень печальная страна эта Гренландия.

— Как бы ни была она печальна, а все же она дает приют своим обитателям и даже цивилизованным европейцам.

— Разумеется. На острове Диско и в Уппернивике мы встретим людей, решившихся поселиться в этих угрюмых местах. Но мне всегда казалось, что они живут там скорее по необходимости, чем по собственному желанию.

— Охотно верю. Впрочем, человек ко всему привыкает, и, по-моему, гренландцы менее достойны сожаления, чем рабочие наших больших городов. Быть может, они и несчастные, но, уж во всяком случае, не обездоленные люди. Я говорю: несчастные, однако это слово не вполне выражает мою мысль. В самом деле, если они и не пользуются благами стран умеренного пояса, то на долю этих людей, освоившихся с суровым климатом, очевидно выпадает своя доля наслаждений, о которых мы не имеем даже представления.

— Надо полагать, что так, доктор, потому что небо справедливо. Но я частенько бывал у берегов Гренландии, и всякий раз мое сердце сжималось при виде этих безотрадных пустынь. Следовало бы хоть немножко скрасить эти мысы, косы и заливы, дав им более приветливые названия, потому что мыс Разлуки и мыс Отчаяния едва ли могут привлечь к себе мореплавателей.

— Мне тоже приходило это на ум,— ответил доктор.— Но названия эти представляют большой географический интерес, которым отнюдь не следует пренебрегать. Они говорят о переживаниях людей, давших эти имена. Если рядом с именами Дэвиса, Баффина, Гудзона, Росса, Парри, Франклина, Бэлло я встречаю мыс Отчаяния, то вскоре нахожу также залив Милосердия; мыс Провидения как раз подстать мысу Горя; мыс Недоступный приводит меня к мысу Эдема, и я покидаю мыс Поворотный для того, чтобы отдохнуть в заливе Убежища. Перед моими глазами проходит беспрерывный ряд опасностей, препятствий, неудач, успехов и бедствий, связанных с великими людьми моего отечества, и, подобно ряду древних медалей, названия эти восстанавливают в моем воображении всю историю полярных морей.

— Совершенно верно, доктор, и дай бог, чтобы во время нашего путешествия мы встретили больше заливов Успеха, чем мысов Отчаяния.

— Надеюсь, что так и будет, Джонсон. Но скажите, экипаж успокоился хоть немного?

— Да, отчасти только. По правде сказать, со времени вступления в пролив матросы опять начали бредить фантастическим капитаном. Они все ждали, что он явится на бриг у берегов Гренландии, и вот до сих пор ничего... Между нами будь сказано, доктор: не кажется ли это вам несколько... странным?

— Да, Джонсон.

— И вы верите, что капитан этот существует действительно?

— Безусловно!

— Но что же заставляет его действовать таким- образом?