Путешествия капитана Александра. Том 3

Танцуйте свой менуэт, избранные. Волнуйтесь, гадайте, вверх ли ваш путь, вниз ли. И то, и другое – одно. Это путь к Великому Ништяку. Путь в никуда. Бойтесь, люди добрые, молодцев во всём сером, со стальным серым взглядом, с мыслями серыми, с бесцветными серыми словами, наполняющими страхом наши обывательские души. Бойтесь их. Минует вас их цепкий взгляд, одобряющий или гневно-презрительный, – есть у вас шанс пробыть на празднике жизни до конца бала. Вкусить всё, что даёт нам краткий миг пребывания божественной души в нашем бренном теле. Испытать всё, что на роду написано: веселье, радость, печаль, любовь, ненависть. Построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Следите внимательно за серыми тенями, посланниками царства тьмы, не пересекайтесь взглядом с ними, не отзывайтесь на их посулы и обещания, не прельщайтесь их дарами и сладостями. А случится так, что придвинется к вам тень полупрозрачная Тайного Писка, руку подаст, на менуэт пригласит – найдите мужество, не интересуйтесь, не соблазняйтесь, откажитесь от завораживающего, гипнотизирующего менуэта. Может, и оставят вас в покое тени тьмы. А нет, не захотят оставить, – примите испытания и удары сатанинской машины с достоинством истинного морийца, наследника благородных предков своих – Себастьяна Бранта и преподобного Иоанна Летсера.

А Ганса нашего закружило в медленном менуэте. Танец ускоряется. Всё сильнее бьют барабаны, поют волынки, играют лютни и завывают трубы. Медленный менуэт превращается то ли в быструю джигу, то ли в сумасшедшую вольту. Крутит Ганса в новом водовороте тайной жизни, в бешено вращающейся воронке. Внутри бьются и сталкиваются огромные массы воды. А на поверхности – гладкое зеркало. Лишь иногда – рябь пробежит и исчезнет. Да крошечные кружочки небольших вороночек медленно плывут от берега к берегу.

Много лет минуло с тех давних пор. Тихо трудился Ганс на просторных нивах Тайного Писка. Искоренял неморийское мышление. Тех, кто думал не так, говорил не так. Иначе. Искал неморийцев, выводил на чистую воду. Отдавал в руки правосудия морийского. Самого правосудного правосудия в мире. Тех, кому не нравились морийские порядки. Кому не нравилось засилье начальников. Воров. Пацанов. Суда по понятиям. Засилье безграмотных. Некомпетентных. Жадных. Жестоких. Безжалостных. Ишь, чего захотели! Умненьких им подавай. У нас страна дураков. И мы гордимся этим. Пусть катятся из нашей Мории, кто недоволен. В Америку. Европу. В Россию, на худой конец.

Дошла очередь до Гансика разведчиком стать, о чём всю жизнь мечтал. Послали в Европу Гансика. Возглавил он дом германо-морийской дружбы. Резидентом морийской разведки стал, работал под прикрытием. Занимался бизнесом, контролировал торговые операции. Отвлекал внимание от основной своей деятельности. Да и для себя не без пользы. Не может же он жить сейчас, как в бедной своей студенческой юности, без копейки в кармане.

Помнил Гансик наказ первых своих серых пиджаков: никаких старых долгов и связей не брать с собой. Ан там, в Петромории, гуляют себе спокойно разные братаны да авторитеты, да пацанчики, что знают о нём, Гансике, о его прежней нищенской жизни, о его знакомствах в блатной среде, не делающих теперь ему чести. Не нужны ему теперь эти знакомства. Хоть люди те и помогали ему немало и деньгами, и от гопников защищали. Ещё Чингиз-хан говорил: «Не оставляй в живых того, кто сделал добро тебе. Не будешь никому должен». Ну не убивать же их? Да и любить-то пацанчиков этих особенно не за что. Тоже вообразили. Все, грят, под ними ходят. Не все, видать. Тихие ребята из Писка не ходят под ними. И другие не ходят, у кого Писк крышняком стал. А Писк-то крышует всех важных да сановных. Тех, кто на самом-самом верху. Пацанам туда не забраться. Пусть и не крутятся под ногами. Не мешают серьёзным людям делом заниматься. Не знаю, только ли у одного Гансика мысли такие были. Может, и другие, кто серые пиджаки носит, думали об этом. Получалось, однако, что старые все знакомые Ганса уходили куда-то, случалось с ними что-то нежданно-негаданно. Случайно ли случалось? Виноваты ли были именно серые пиджаки или кто другой в их бедах? Путь-то знакомые эти сами свой, поди, выбрали! Кто всё это обтяпывал? Люди ли из Писка? Или руками своих блатных группировок душили… Какая разница? Важен результат.