Путешествия Лейлы

Священная гора снаружи выглядела обычно, поросла невысокой, почти прозрачной травой. Ее окружали такие же неприметные горы пониже. Из одной такой торчали огромные куски проржавевшего металла, заброшенная электростанция. Майкл проводил девушек до самого грота, но входить не стал, только дал каждой по фонарику. Стоило погрузиться в нутро горы, как картина мира вся переменилась опять, как будто Лейла уже в который раз попала в иную реальность. В безграничном подземном царстве всюду, куда падал взгляд, тянулись вверх и ниспадали бесчисленные каменные гряды. Каждая такая колонна сама по себе была некрасивым, уродливой формы камнем, который, как рассказывал по дороге Майкл, долгие столетия рос по миллиметру, вытягивался с водой вверх или вниз. Но вместе сталактиты и сталагмиты сливались в каменную вселенную невероятных масштабов, за каждым поворотом таился новый, еще более нереалистичный вид. Здесь можно было снимать фильмы про длинные странствия и приключения на других планетах или в сказочных мирах.

Подруги много говорили о своих семьях. Кармелита за эти месяцы тоже решилась сказать «да» и стала супругой уже бывшего революционера Патрика, вместе с которым они готовили побег Лейлы из Палестины. Кармелита и утопала в счастье, и беспокоилась из-за переезда в Польшу, откуда был родом ее муж. После стольких лет в Палестине она не понимала, как будет чувствовать себя в незнакомой и закрытой стране, тем более со своим цветом кожи. Впрочем, девушке было не привыкать становиться везде немного чужой, так же как и Лейле везде немного своей. Много говорили и о работе, предназначении, природе и истории. Сталактиты и сталагмиты вокруг зачаровывали – каменная симфония, которую капля за каплей, нотка за ноткой терпеливо, многие тысячи лет создавали природа и вода.

– Знаешь, о чем я думаю? – Кармелита смотрела на изгибы пещеры вдали. – О той своей великой любви. Я же и не вспоминала про нее уже несколько месяцев. Эх. – Она погрустнела.

– Ты вспоминаешь ее всегда, когда видишь что-то необыкновенное и величественное в природе, – подбирала слова Лейла, хорошо уже зная подругу.

– Что-то вечное, – вторила та, глядя на один из больших сталагмитов.

– Да. Наверное, это уже очень глубоко внутри тебя.

– Как коренной зуб? – озорно улыбнулась Кармелита, в голосе слышались жалобные нотки.

– Нет, намного глубже, это уже часть тебя. – Лейла видела, что слова успокаивают Кармелиту и радовалась этому.

Подруга же словно получила опять разрешение на свою необычную первую любовь, выпрямилась, невозмутимая и счастливая:

– А ты? Ты думаешь о Джонни, вспоминаешь его?

– Думала иногда о том, чему хорошему он меня научил. – Лейла и правда вспоминала его пару раз. – И как хорошо, что мы теперь не вместе. Спасибо ему, что тогда оставил меня. Я бы сама не смогла. – Лейла смотрела под ноги. – Иначе я никогда и не нашла бы себя, – расплылась в улыбке, – и Давида.

Кармелита ответила на улыбку, мол, то же самое.

– А еще … еще знаешь, что я поняла… – опять заговорила Лейла, – ведь вот алкоголь, даже бокал вина, это такая же иллюзия. Мир прекрасен и сам по себе, без него. Ил-лю-зи-я, – повторила нараспев, ловя эхо.

– Как выдуманная любовь? – Взгляд Кармелиты опять заиграл.

Подруги шли среди величия и буйства камней, то молча, то снова обсуждая что-то. Тонули в роскоши ничего не скрывать, быть полностью понятыми. Невозможность ранить друг друга и говорить открыто все, что думаешь и чем являешься, сближала. Было в этом что-то сестринское, недостижимое с другими, даже такими любимыми и заботливыми мужьями. Лейла сомневалась, стоит ли, но сказала: грустит, что подруга уходит из Почты Хайфы и переезжает в Польшу, что они могут больше не увидеться никогда или встретятся очень нескоро. И все же радость за них с Патриком перевешивала. Тем более что именно из разговоров с Кармелитой она поняла: для настоящего глубокого чувства, будь то дружба или любовь, совсем не обязательно даже и видеться.

– Кармелита, а может, я и тебя придумала?

Подруга только улыбнулась, одновременно по-детски наивно и как будто зная все на свете. Лейла продолжала вдохновенно:

– Ты знаешь, я так всегда обожествляла тебя … и в Лондоне, и здесь … Ты такая идеальная, я всегда мечтала о такой подруге. Просто … чтобы ты знала.

– Спасибо за такие слова, я тоже тебя ценю. И мы и вправду подруги, ты ничего не придумала.