Путешествия Лемюэля Гулливера. Дом на дюнах. Владетель Баллантрэ

Затем король пожелал узнать, какая система практикуется при выборах тех депутатов, которых я назвал членами палаты общин. Разве не может какой-нибудь пришелец, вполне равнодушный к местным интересам, при помощи тугого кошелька убедить избирателей голосовать за него вместо гораздо более достойного кандидата из местных жителей? Почему, наконец, все эти люди так страстно мечтают сделаться членами парламента, если это звание требует огромных издержек, способных привести к полному разорению, и не вознаграждается ни жалованьем, ни пенсией? Подобное бескорыстие требует от человека такой гражданской доблести, что его величество выразил сомнение в его искренности. Ему хотелось выяснить: нет ли у этих страстных поклонников народного представительства надежды вознаградить себя за все тревоги и издержки, потворствуя, во вред общественным интересам, желаниям слабого и порочного монарха и его развращенных министров? Задавая мне эти вопросы, король попутно сделал ряд замечаний, повторять которые я считаю неудобным и неблагоразумным[*].

Далее его величеству было угодно получить более подробные сведения о деятельности наших судов. В этом вопросе мне было нетрудно полностью удовлетворить его любопытство. В свое время я сам едва не был доведен до полного разорения затянувшимся процессом в верховном суде. И это при том условии, что процесс был мной выигран с присуждением мне судебных издержек. Король спросил: сколько времени требуется суду для выяснения, кто прав и кто виноват, и каких это требует расходов? Дозволено ли адвокатам и стряпчим выступать ходатаями по заведомо несправедливым и беззаконным делам? Оказывает ли влияние на постановление судей принадлежность тяжущихся к религиозным сектам и политическим партиям? Обязаны ли адвокаты иметь специальное юридическое образование или же с них довольно простого знакомства с местными, провинциальными и национальными обычаями? Принимают ли участие эти адвокаты, а равно и судьи, в составлении тех законов, толкование и комментирование которых предоставлено на их усмотрение? Не случалось ли, чтобы одни и те же лица выступали защитниками в том самом деле, в котором раньше выступали в качестве обвинителей? Какое денежное вознаграждение получают они за свои советы и за ведение дел в суде? Могут ли эти люди быть членами нижней палаты[*]?

Затем король обратился к нашим финансам. Он выразил уверенность, что я ошибся, называя цифры государственных доходов и расходов, так как я определил доходы в пять или шесть миллионов в год, тогда как расходы, по моим словам, нередко больше чем вдвое превышают означенную цифру. Король, по его словам, особенно тщательно записал все, что я говорил по поводу наших финансов, так как надеялся извлечь для себя пользу из знакомства с нашей финансовой системой. Поэтому он не допускал, чтобы его заметки были неточны. Но раз мои цифры были правильны, то король недоумевал, каким образом государство может допускать такие перерасходы, словно оно частный человек. Он спрашивал, откуда оно берет дополнительные средства и где находит деньги для уплаты долгов. Он был поражен, слушая мои рассказы о бесконечных и дорого стоящих войнах. Ему казалось вполне бесспорным, что либо мы сами — сварливый народ, либо окружены дурными соседями. Он сказал, что наши генералы, наверно, богаче королей. Он спрашивал, что за дела могут быть у нас за пределами наших островов, кроме торговли, дипломатических сношений и защиты берегов с помощью флота. Особенно поразило короля то обстоятельство, что нам, свободному народу, необходима наемная регулярная армия в мирное время. Ведь если у вас существует самоуправление, недоумевал король, кого же вам бояться и с кем воевать? И он спросил меня: разве хозяин с детьми и домочадцами не лучше защитят дом, чем полдюжины случайно завербованных на улице мошенников?

Король много смеялся над той странной арифметикой (как угодно было ему выразиться), при помощи которой я определил численность нашего народонаселения, сложив количество последователей существующих у нас религиозных сект и политических партий.

Короля поразило, что в числе развлечений, которым предается наша знать и наше дворянство, я назвал азартные игры. Ему хотелось знать, с какого возраста начинают играть и до каких лет практикуется это занятие. Не приводит ли иногда увлечение азартными играми к потере состояния? Ему кажется вполне возможным, что бесчестные люди, изучив все тонкости игры, наживают с ее помощью огромные состояния и приобретают большое влияние в обществе. А в то же время знатные и почтенные люди, вращаясь в обществе игроков, постепенно развращаются и сами начинают прибегать к различным плутням, чтобы покрыть свои проигрыши или добиться выигрыша.