Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Как можно осторожней мы расширили щель в завесе из склерии до лаза, толкая перед собой камеру, поползли по траве и в конце концов благополучно добрались до куста. Медленно и бесшумно, чтобы случайным движением не спугнуть птиц, мы установили треногу и водрузили на нее камеру. Чарльз изготовился было снимать колпиц, но я тронул его за плечо: «Глянь-ка туда» — и указал на отдаленный левый берег пруда. Вдоль берега по мелководью шествовало стадо скота из саванны. Я тут же подумал, не переполошат ли они уток-широконосок, которых мы собрались снимать, но те не обращали на них никакого внимания. Тяжело ступая и покачивая головами, коровы шли прямо на нас. Возглавляла процессию главная корова. Неожиданно она притормозила, подняла голову и шумно понюхала воздух; за ней остановилось все стадо. Несколько секунд корова пребывала в раздумьях, после чего целеустремленно и решительно двинулась к нашему кусту. За несколько метров до него она замерла, издала громкое мычание и стала рыть копытом землю. Отсюда, из-под куста, в ней никак нельзя было признать прямую родственницу кротких гернзейских коров на английских пастбищах. Она снова замычала, на сей раз нетерпеливо, и угрожающе направила на нас рога. Мне стало не по себе; если эта тварь решит напасть, от нас живого места не останется.

«Если она сюда бросится, — нервно шепнул я Чарльзу, — всех птиц нам разгонит…»

«Она и камеру запросто растопчет, и тогда мы окажемся в беде», — таким же шепотом ответил Чарльз.

«Думаю, было бы мудрее отступить, не так ли», — пробормотал я, глядя на корову в упор, — но Чарльз уже уползал к нашему лазу и толкал перед собой камеру.

Мы залегли в кустах довольно-таки далеко — и тут же почувствовали себя круглыми дураками. Подумать только, какой позор: добраться в Южную Америку, на родину ягуаров, змей-убийц, рыб-каннибалов, и струсить при виде какой-то коровы! Мы закурили и стали убеждать себя, мол, главное достоинство храбрости — благоразумие[1], ибо оно помогло нам спасти аппаратуру.

Минут через десять мы решили проверить, на месте ли коровы. Они никуда не делись, но мы, равно как и наши заросли, их не интересовали. Вдруг Чарльз заметил, что трава перед нами колышется на легком ветру в противоположную от коров сторону. Ветер сменился, и это было нам на руку. Последующие два часа мы, лежа под кустом, без устали снимали цапель и колпиц. Нам удалось подсмотреть и заснять маленькую драму о том, как два стервятника нашли на берегу пруда рыбью голову, на сокровище тут же посягнул орел, но он так испугался, что стервятники перейдут в контрнаступление, что не смог спокойно съесть добычу и улетел вместе с ней. За час до того, как мы закончили съемки, коровы удалились в саванну.

«Какой чудесный кадр выйдет, когда все эти птицы враз взлетят, — шепнул я Чарльзу. — Вот что, ты вылезай из-под куста с одной стороны, я выскочу с противоположной, и, как только они поднимутся, тут же снимай их на фоне неба». Медленно и тихо, чтобы преждевременно не спугнуть птиц, Чарльз выбрался из нашего куста и присел рядом в обнимку с камерой.

«Прекрасно! Приготовились!» — мелодраматическим шепотом произнес я и c громким воплем выскочил из-за куста, размахивая руками. Цапли не удостоили меня вниманием. Я хлопал в ладоши, кричал, но без толку. Какая нелепость: все утро мы украдкой пробирались через кусты и даже пискнуть не смели, чтобы не спугнуть этих, якобы трепетных, птичек, а сейчас орем изо всех сил, а им до нас нет никакого дела. Зачем тогда нужно было прятаться и молчать… Я громко рассмеялся и побежал к берегу. Первыми вспорхнули утки, что плескались на мелководье. За ними взлетели чайки, и в следующий миг огромной белой волной поднялись все птицы. Их голоса эхом разносились над рябью воды.

Вернувшись в Каранамбо, мы честно рассказали Тайни, как испугались коров.

«Ну что поделаешь, — рассмеялся он. — Они иногда бывают довольно норовистые. Я и сам не раз бегал от них в первые годы».

Мы почувствовали, что наше доброе имя хотя бы отчасти восстановлено.

На следующий день Тайни предложил пойти на плес реки Рупунуни, который начинался сразу за его домом. На берегу он подвел нас к рыхлому, похожему на глыбу туфа валуну, испещренному воронками, и бросил в одну из нор камень. В ответ со дна донесся сдавленный утробный звук.

«Дома сидит, — прокомментировал Тайни. — Электрические угри здесь все дырки обжили».