Путешествия в тропики за самоцветами

Текуэндама очень большой и очень типичный старательский карьер. Очень типичный потому, что старатели, обычно работая без какого-либо технического руководства, нисколько не заботятся о выборе правильной системы разработки месторождения. В результате они копают и копают, до тех пор пока искусственный отвесный обрыв не делает работу в карьере опасной для жизни из-за возможности обвала. Тогда такой карьер, часто еще продуктивный, приходится бросать. И после этого если какая-нибудь солидная организация решит начать отработку карьера вновь, уже на правильной технической основе, то ей придется вложить очень большие средства только для подготовки открытого рудника к безопасному ведению добычи.

Именно в таком состоянии и находился карьер Текуэндама, представляющий крутой почти стометровый обрыв, сложенный черной, как сажа, сланцевой породой, рассеченной сетью снежно-белых тонких жил и прожилок кальцита. Такие же, впрочем, и другие старательские карьеры в этом районе, отличающиеся по размерам.

На месторождениях района Музо жилы и прожилки, содержащие кристаллы изумруда, сложены белым карбонатом кальция — кальцитом, а вмещающие их породы представлены черными, богатыми органическим веществом углистыми сланцами. Полазив у подножия этого обрыва, уже через полчаса становишься похожим на трубочиста.

Черный сланцевый обрыв карьера как-будто расчерчен белой сеткой перекрещивающихся кальцитовых жилок. Какие-то из них несут в себе изумруды. Но какие? Определить это пока что невозможно. Только индейцы-старатели по одним им ведомым признакам умеют находить продуктивные изумрудоносные жилы и совершенно безошибочно отличают вмещающие их черные сланцы от внешне очень похожих, но бесплодных пород, залегающих здесь же, поблизости. «Капас буэнос» (по-исп. — хорошие слои) — любовно называют они породы, включающие кальцитовые прожилки с изумрудами. А все прочие сланцы для них — «камбиадо» (по-исп. — другие).

К сожалению, геологи еще не могут научно объяснить, почему изумруды встречаются в одних кальцитовых жилах и полностью отсутствуют в других. Для этого нужно будет провести очень тщательное геологическое изучение и картирование известных месторождений, а до тех пор можно положиться лишь на чутье старателей. До настоящего времени это был единственный критерий и при поисках и при разработках месторождений изумрудов в Колумбии. Мои спутники хорошо знают, где в карьере обнажены «капас буэнос» — зоны передробленных геологическими процессами черных углистых сланцев, в которых залегают изумрудоносные жилы. Кальцитовых жил и прожилок в этих зонах просто уйма. В них тут и там под яркими лучами тропического солнца, подобно золотым зернышкам, поблескивают зеркальными металлическими гранями кристаллики пирита — серного колчедана.

Изумруды очень редки в этих прожилках, и можно было гарантировать, что ни одна зеленая искорка не сохранилась в карьере на поверхности. У местных охотников за самоцветами поколениями выработаны инстинкт и наблюдательность, и от их верного глаза не уцелеть ни настоящему эсмеральда, ни ярко-зеленым полупрозрачным кристалликам «морайя», которые у нас на Урале называют «изумрудной зеленью».

Но все же невозможно утерпеть, чтобы в тщетной попытке найти зеленый самоцвет внимательно не осмотреть и не обстукать молотком почти каждую жилку. Такой осмотр в действительности довольно кропотливая работа, потому что отбитые осколки нужно еще тщательно проверить с помощью карманной лупы, не прячутся ли между снежно-белыми кристаллами кальцита мелкие зерна каких-либо редких минералов. По правде сказать, скоро убеждаюсь, что это пустая затея. Кроме золотой россыпи кристаллов пирита, под лупой ничего увидеть не удается. Лишь часа через два на сколе мелкозернистого кальцита мне попадаются две маленькие яркие зеленинки по миллиметру в поперечнике, да с ними рядом, как крохотный бочоночек, примостился бурый кристаллик редкоземельного минерала. Все-таки находка. И поиски продолжаются с удвоенной энергией.

Наше вполне законное минералогическое любопытство в этот день чуть-чуть не кончилось печально. Переходя все выше и выше от жилки к жилке и вырубая при помощи молотка в довольно рыхлом сланце ступеньки, я и мой спутник Луис, молодой колумбийский геолог, не заметили, что забрались на высоту по крутой стенке карьера метров на пятьдесят. Здесь уже приходится изо всех сил цепляться за сланцы минимум тремя конечностями или рискуешь слететь вниз. Прячу молоток за пояс, теперь прибавилась еще одна конечность. То Же делает и Луис. Убеждаемся, что вверх еще кое-как лезть можно, но спуститься вниз уже вряд ли.