Читаем Путеводитель по расистской Америке полностью

Легко заметить, что такая маскировка сильно отличается от методов, применявшихся в Европе, в частности при нацистском режиме. Нюрнбергский кодекс открыто лишал евреев гражданских прав. Они были лишены права голоса, так же как и права занимать публичные должности. Евреев лишили также возможности заниматься такими видами деятельности, как юриспруденция, медицина, журналистика, гражданская служба и сельское хозяйство. Правда, евреев привлекали к отбытию трудовой и воинской повинности, но было запрещено использовать их в качестве офицеров. После июля 1943 г. евреи могли делать покупки только один раз в неделю, но было запрещено продавать им белый хлеб, яйца, масло, газеты, телефонные аппараты и радиоприемники и допускать их в общественные увеселительные места.

В соответствии с Нюрнбергским кодексом лица на половину или на четверть еврейского происхождения считались мишлингами соответственно первой и второй степени. Евреям и мишлингам' было запрещено вступать в брак с «арийцами». Евреи были обязаны носить на виду эмблему в виде звезды Давида и удостоверение личности, в котором мужчины обозначались именем «Израиль», а женщины — «Сара».

Законы США об иммиграции, правила Бюро переписи Соединенных Штатов и законы 29 штатов, запрещающие браки между лицами, принадлежащими к различным расам, не менее подробны, чем Нюрнбергский кодекс, а в вопросе определения «расовой чистоты» зачастую еще придирчивее, но при всем этом правовая дискриминация, с помощью которой создается гражданство второго разряда, чаще всего маскируется, хотя, как уже указывалось, Ку-клукс-клан и родственные ему группы ведут агитацию за ясное и откровенное признание того, что расовая дискриминация является национальной политикой США.

Однако в основе создания гражданства второго разряда в современной Америке лежит не только и не столько законодательная, сколько административная деятельность. Равноправие если и имеет место, то скорее на бумаге, чем в жизни. Вы можете быть равны с любым другим человеком перед законом, но не перед лицом правосудия. Дискриминационная практика перекочевала в значительной степени из кодексов в административные учреждения.

Большинство правовых институтов, утверждающих господство белых, возникло в поспешной законодательной деятельности, последовавшей вслед за провалом политики Реконструкции. Многие из изданных в это время законов после долгих препирательств были отменены как дискриминационные только для того, чтобы быть замененными другими законами, внешне не дискриминационными, но чрезвычайно легко поддающимися применению в целях дискриминации.

Все это ведет к тому, что лицо, подвергшееся дискриминационному преследованию на основании такого закона, может добиться пересмотра решения в свою пользу при условии, если оно имеет возможность истратить на это крупную сумму, но самый закон останется при этом непоколебленным.

Тот факт, что применение закона находится почти исключительно в руках белых, имеет для 15 миллионов американских негров особое значение. В США фактически отсутствуют судьи негры, а присяжные заседатели подбираются по расовому принципу. В районах сегрегации, где живет 10 миллионов американских негров, за все время в качестве присяжных было привлечено только несколько сот человек. Даже в Нью-Йорке фамилии негров, попадающих в предварительные списки присяжных, сопровождаются краткой пометкой «цветн.», и дальнейший отбор по месту жительства производится так, чтобы обеспечить «подходящий» состав жюри.

За последние годы Верховный суд США отменил несколько обвинительных приговоров, вынесенных в отношении негров присяжными, подобранными только из белых. Но чаще всего при новом рассмотрении дела небольшое число негров, предварительно намеченных в присяжные, подвергается «мотивированному» отводу обвинением из состава жюри. Та же процедура обычно применяется и в федеральных судах.

Так и получается, что хотя в большинстве судов Америки красуется надпись «Равный для всех суд», но тем, кто считается гражданином второго разряда, приходится преодолевать очень большие затруднения, чтобы добиться правосудия.

Нельзя также забывать о влиянии Ку-клукс-клана на отправление правосудия. Эта организация не без успеха принимает специальные меры, чтобы завербовать судей. Когда суд разбирает дела лиц, которых Клан относит к гражданам второго разряда, Клан заполняет своими сторонниками зал судебного заседания, для того чтобы побудить судей и присяжных вынести обвинительный приговор.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Классическая проза / Советская классическая проза / Проза
Тихий Дон
Тихий Дон

Роман-эпопея Михаила Шолохова «Тихий Дон» — одно из наиболее значительных, масштабных и талантливых произведений русскоязычной литературы, принесших автору Нобелевскую премию. Действие романа происходит на фоне важнейших событий в истории России первой половины XX века — революции и Гражданской войны, поменявших не только древний уклад донского казачества, к которому принадлежит главный герой Григорий Мелехов, но и судьбу, и облик всей страны. В этом грандиозном произведении нашлось место чуть ли не для всего самого увлекательного, что может предложить читателю художественная литература: здесь и великие исторические реалии, и любовные интриги, и описания давно исчезнувших укладов жизни, многочисленные героические и трагические события, созданные с большой художественной силой и мастерством, тем более поразительными, что Михаилу Шолохову на момент создания первой части романа исполнилось чуть больше двадцати лет.

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза