Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы

Слово «Cataian»[136], означающее «китаец», появилось в Англии за несколько веков до Шекспира, когда северный Китай завоевало кочевое племя киданей (Khitan), или китаев (Kitai). Они владели этой территорией с 907 по 1125 г. — достаточно долго, чтобы дать ей свое имя. В 1213 г. эту область завоевали монголы под предводительством Джучи, старшего сына Чингисхана. В конце XIII в. северный Китай посетил венецианский путешественник Марко Поло. Хотя с тех пор прошло больше полутора веков, однако эти места продолжали называть именем древнего кочевого племени. Марко Поло назвал северный Китай Катаем (Cathay), поэтому в Англии жители Китая превратились в катаев, или катайцев (Cataian). Поскольку в Средние века ксенофобия была куда сильнее, чем сейчас, считалось, что такое экзотическое создание, как китаец, просто обязано быть лжецом.

Современное англоязычное название этой страны (China) происходит от имени еще более древней династии Цинь (Ch'in), которая правила Китаем менее полувека — с 259 по 210 г. до н. э. Большую часть этого времени императором был Цинь Шихуанди, могучий правитель, при котором построили Великую Китайскую стену. Император Цинь собрал все исторические трактаты того времени и сжег их, чтобы прославить свое правление и показать, что история начинается с него. И это ему удалось; во всяком случае, первые сведения о Китае, дошедшие до нас благодаря позднейшим легендам, относятся к его царствованию. Естественно, страну, которой он правил, назвали по имени ее императора.

В отличие от Пейджа Форд патологически ревнив, и известие о планах Фальстафа приводит его в ярость. Он решает провести собственное расследование и обратиться прямо к Фальстафу, представившись ему как «мистер Брук».

«Пусть устрицей мне будет этот мир…»

Фальстаф ждет в гостинице «Подвязка», чем закончится его интрига. Пистоль, только что предавший своего хозяина, нахально просит у него денег. Фальстаф отказывает, и тут Пистоль произносит самую знаменитую реплику в этой пьесе:

Пусть устрицей мне будет этот мир,

Его мечом я вскрою!

Акт II, сцена 2, строки 2–3

Профессия солдата-наемника существовала практически всегда и была выгодной. Если дела шли успешно, наемник получал не только плату, но и свою долю трофеев, взятых в разграбленных городах. Если же удача отворачивалась от наемника, он грабил лично для себя. Конечно, его могли убить, но таковы были издержки профессии.

Выражение «пусть устрицей мне будет этот мир» стало девизом тех, кто смело вступает в жизнь, не имея ничего, кроме природного дарования, и завоевывает себе состояние.

«…Меркурий в юбке»

Приходит вездесущая сводня миссис Куикли и приносит Фальстафу послания от замужних женщин. Она заливается соловьем до тех пор, пока нетерпеливый Фальстаф не обрывает ее:

Да что ж мне-то она велела передать? Говори покороче, мой дорогой Меркурий в юбке.

Акт II, сцена 2, строки 79–80

Конечно, Меркурий — это посланник богов, а «Меркурий в юбке» означает посланника-женщину.

Выслушав это понукание, миссис Куикли сообщает, что миссис Форд назначила Фальстафу свидание между десятью и одиннадцатью утра, когда мистер Форд уйдет из дома. В письме миссис Пейдж содержится обещание назначить свидание при первой возможности. Фальстаф доволен.

«Ах, гнусный волокита!»

Входит Форд, переодетый мистером Бруком, Фальстаф с ним незнаком. Пытаясь выяснить, действительно ли Фальстаф завоевал благосклонность миссис Форд, он говорит, будто влюблен в эту женщину, но не может добиться взаимности. Затем он просит Фальстафа обольстить ее и сообщить об этом Бруку, а тот, используя свое знание, заставит женщину уступить его желаниям.

Фальстаф тут же клюет на эту неправдоподобную историю и заверяет Брука, что у него уже назначено свидание с этой женщиной, и бессовестно лжет, заранее называя Форда рогоносцем.

Фальстаф уходит, а оставшийся в одиночестве Форд, вне себя от гнева, говорит:

Ах, гнусный волокита!

Акт II, сцена 2, строка 286[137]

Эпикур — древнегреческий философ, основавший в Афинах школу в 306 г. до н. э. Он проповедовал здоровую и практичную материалистическую философию, свободную от предрассудков и считавшую удовольствие главной целью человеческого существования; однако максимального наслаждения можно достичь только умеренным потреблением того, что доставляет тебе удовольствие.

Более поздние последователи Эпикура часто забывали о требовании соблюдать умеренность, в результате чего эпикурейство выродилось в обычный гедонизм, то есть ничем не ограниченное стремление к наслаждению. Вследствие этого слово «эпикуреец» приобрело уничижительный оттенок; так по ошибке стали называть всякого, кто стремится к чисто физическим наслаждениям — роскоши, обжорству, пьянству и разврату. Ясно, что Форд называет Фальстафа эпикурейцем в самом оскорбительном смысле этого слова.

«Рогач…»