Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы

Сражение состоялось 30 декабря 1460 г. и закончилось полным поражением Ричарда Йорка, отряд которого численно сильно уступал противнику. На сцену, пошатываясь, выходит Йорк, который пытается спастись бегством. Он говорит о подвигах своих сыновей Эдуарда и Ричарда, которые пытались прийти к нему на выручку, но не смогли. (На самом деле никто из них в битве не участвовал.) Йорк ни слова не говорит о своем шурине графе Солсбери, который действительно принимал участие в этом сражении.

После битвы Солсбери тоже пытался бежать, но его схватили, отвезли в Помфрет (где умер Ричард II) и в последний день года казнили. В то время Солсбери было шестьдесят лет.

Что же касается Йорка, то он якобы попал в плен на поле боя. Клиффорд, находящийся среди тех, кто его схватил, сообщает:

Но с колесницы пал здесь Фаэтон…

Акт I, сцена 4, строка 33

Туже метафору Шекспир использует через несколько лет, описывая падение Ричарда II (см. в гл. 6: «…Фаэтон блестящий»).

«Эдвард распутный…»

Конечно, Клиффорду хотелось бы убить Йорка на месте, но мстительная Маргарита замыслила другое. Она намерена перед смертью поиздеваться над Йорком, однако предпочитает душевные пытки физическим.

Королева принимается насмехаться над связанным и беспомощным Йорком:

Где кучка сыновей, твоя защита, —

Эдвард распутный и веселый (похотливый) Джордж?

И где отважный твой урод горбатый,

Сынок твой Дик…

Акт I, сцена 4, строки 73-76

Эдуарда называют распутным впервые. Он и в самом деле был большим любителем женщин (впрочем, неизвестно, успел ли Эдуард проявить себя в этом качестве к 1460 г.), и его сластолюбие сыграло значительную роль в конечном поражении Йорков.

«Урод горбатый» — это, конечно, Ричард; Шекспир не упускает случая лишний раз напомнить о его мнимых физических недостатках.

«Похотливый Джордж» — это третий сын Йорка, который еще не появлялся на сцене. Он родился 21 октября 1449 г. в Дублине, где его отец служил лордом-наместником Ирландии. Во время пленения Йорка ему было всего одиннадцать лет.

А затем Маргарита опускается до беспредельной низости. Она говорит:

И, наконец, где твой любимец Ретленд?

Йорк, погляди! Платок я омочила

В его крови, которую из сердца

Исторг мечом победоносный Клиффорд.

Коль хочешь сына милого оплакать,

Возьми платок, чтоб слезы утереть.

Акт I, сцена 4, строки 78–83

Проланкастерская позиция Шекспира на француженку Маргариту не распространялась. Действительно, только ненависть к ней заставляла англичан поддерживать Йорка. Несомненно, легенду о смерти Ретленда использовали для того, чтобы восстановить против Маргариты всю Англию, а возраст Ретленда уменьшили, чтобы история выглядела еще ужаснее.

Если убийство Хамфри Глостера привело к смерти Суффолка, то убийство Ретленда должно было уничтожить Маргариту и всю партию Ланкастеров, окончательно лишившихся народного сочувствия. А смерть самого Йорка стала настоящим апофеозом. В этот момент Шекспир сам переходит на сторону Йорка; возможно, драматург просто не мог не довести эту сцену до мрачного совершенства, зная, что никому не удастся сделать это лучше его.

«Корону Йорку!»

Но Маргарита еще недостаточно поиздевалась над Йорком. Она восклицает:

Корону Йорку! Лорды, преклоняйтесь.

Держать его, пока ему надену.

Акт I, сцена 4, строки 94–95

На голову Йорка водружают бумажную корону, после чего все присутствующие склоняются перед ним в насмешливом поклоне. Это отклик на фразу, сказанную Йорком в последнем акте второй части «Генриха VI»: «Это золото должно увенчать мое чело». Ту реплику Шекспир вложил в уста Йорка намеренно, заранее зная, что наступит момент, когда золото заменит бумага.

Но еще более очевидна связь со словами юного Ричарда, сказанными всего двумя сценами ранее: «Как сладко на челе носить корону». Теперь Йорк знает, как это сладко; в свое время то же самое узнает и Ричард.

К счастью, то, что случилось в действительности, выглядело не так страшно. Труп Йорка обнаружили на поле боя, так что Маргарита не могла устроить этот садистский спектакль. Йорку отрубили голову и выставили на крепостной стене для всеобщего обозрения, надев на нее бумажную корону в знак тщетности надежд Йорка на престол. (Однако эта бумажная корона оказалась ошибочным пропагандистским ходом. Она позволила сторонникам Йорка сочинить легенду, которой воспользовался Шекспир в этой пьесе, а затем Маргарита стала выглядеть чудовищем в глазах всего мира.)

«Французская волчица…»