Путеводитель по театру и его задворкам

Первой серьезной работой можно считать создание больших, размером примерно 3,5 метра на 2, щитов на окна и двери в большой комнате для приемов гостей и делегаций. Меня удивило сразу то, что в «храме искусств», каковым я всегда считал театр, без зазрений совести сдают в аренду помещения для совершенно сторонних проектов, будь то презентация коллекции автомобилей знаменитой зарубежной марки или реклама новой продукции средств по уходу за волосами. Вот именно последним и понадобились эти щиты, и ее представители потребовали, чтобы ни один луч света не проникал в зал, пока будет идти их конференция. В этом зале было 4 больших окна и 5 арочных дверей. Это и было первым заданием после моего появления на работе. Нам предстояло вырезать из пластиковых листов подходящие по размеру щиты и оклеить их черной тканью. Вырезать эти листы особой проблемы не составляло, но вот оклейка их тканью вызвала у нас изрядные проблемы. В те чудные дни я впервые узнал, какие материалы используются для работы, и не могу сказать, что впечатления мои были положительными. Клей, который мы использовали и который, к слову сказать, мы будем использовать потом неисчислимое количество раз, без преувеличения можно назвать ядом. Невозможно описать тот запах, который с молниеносной скоростью распространяется всюду, стоит только открыть емкость с этим клеем. Любые слова ничего не скажут, это нужно прочувствовать, ощутить, как обжигает глаза его парами, как подступает тошнота к горлу. Я видел кусок пенопласта, которым на ночь была закрыта банка, где находился этот клей: от общей толщины этого куска пенопласта, около 5–6 сантиметров, осталась только треть – за это время пары клея «съели» эту часть, образовав ровный круг как раз по кайме банки, на которой он лежал. Представляю, что происходит с нашими легкими и трахеей после того, как мы по нескольку часов кряду работаем с этим клеем в закрытом помещении. Поначалу я пытался работать в респираторе, от запаха он защищал, но появилась другая проблема: через 10–15 минут работы в нем начиналось кислородное голодание, от которого кружилась голова.

Эти щиты мы оклеивали в вечернее время, после окончания рабочего дня, для того чтобы не травить этим запахом остальной персонал. Работали мы в подвале, использовали большие валики на длинных палках, которые окунали в ведро с клеем и, не промокая их, размазывали клей по поверхности листов, лежащих на полу. Подвальное, плохо проветриваемое помещение быстро заполнялось запахом клея, и уже некуда было от него деться. В эпицентре было совсем невмоготу, и лишь отойдя метров на пять от места непосредственных работ, можно было вдохнуть если и не чистого, то хотя бы без ярко выраженного запаха клея воздуха. Мы всему учились на ходу, приходилось соображать на месте, как приклеивать ткань, в какую сторону ее выравнивать, как держать ее, чтобы не испачкать. Листы были большими, и приходилось гарцевать по ним с валиками и, удерживая на весу ткань, медленно прикладывать ее к листу и разглаживать складки. Мы занимались этой работой несколько дней кряду, нас все время подгоняли. За день надышавшись клея, я не мог избавиться от ощущения, что весь мой организм пропитался этим химическим запахом, мои руки им пахли еще несколько часов после работы, как бы тщательно я их ни мыл. Но наибольшее разочарование меня постигло, когда после проведения конференции нам было поручено вынести только что сделанные нами с таким трудом щиты на помойку. Мы поставили их у большого мусорного бака, и потом долго еще они стояли там, занесенные снегом или поливаемые дождем, каждый раз, когда я видел их, напоминая о бессмысленности человеческого труда.

– А зачем же их выкинули? – удивленно спросила М.

– Ну, это была разовая работа, обидно, конечно, но что поделать.

Это будет часто происходить и в дальнейшем. Еще не раз я увижу на помойке части декораций, которые не подошли или были сделаны по ошибке, и по большей части они были уже или окрашены нами, или обтянуты тканью, либо с ними была проведена какая-нибудь другая работа.

Вот теперь и началась основная работа, уже непосредственно по спектаклям. В тот период мы готовили несколько спектаклей одновременно, они шли на разных сценах. Более тяжелого периода, чем тогда, у нас не было больше ни разу.