Путеводная звезда

Бежать к беседке?! Нет! Я не заметила, как пошла от нее в другую сторону.

К дому?!

Не ближе, но это все-таки дом, да и на помощь можно было рассчитывать.

Придерживая Алену одной рукой и стараясь не замечать, как сжимает горло широкая лента сорванной шляпки, подхватила подол платья, задрала, накрывая малышку сверху, и побежала в сторону крыльца, едва видневшегося сквозь упавшую с неба стену воды.

Ткань нижней юбки мгновенно намокла, прилипла к ногам.

Больно ударило в шею, потом в руку, заставив заскрипеть зубами от боли, но я продолжала, полусогнувшись, двигаться вперед, моля Заступницу только об одном.

Только уберечь дочь.

Только успеть добежать.

Толстую ветку бросило мне под ноги, я споткнулась, упала на колено, выставив одну руку вперед. Тут же ударило в спину. Сдержав крик – Аленка уже вошкалась, с трудом поднялась.

Только бы успеть!

– Святая Заступница! Госпожа! – Семен появился внезапно, просто вдруг показался рядом, набросил на меня сверху тяжелый плащ и, обхватив за плечи, потащил за собой.

Как мы добрались до дома, я не запомнила. Слезы заливали глаза, саднили ушибы, но главным для меня было другое.

Дочь!

Осознала, что уже все позади, лишь когда Степан, затолкнув меня в дом, плотно закрыл за нами дверь, оставляя за ней разбушевавшуюся стихию.

– Анна! Горячую ванну для госпожи! Катерина! Переодень и накорми девочку. Степан…

– Сам знаю, – гулко отозвался он, сбрасывая с меня плащ.

– Заступница! – отступила, испуганно выдохнув, мама Лиза. А ведь только что раздавала приказы.

– Забери Алену, – пошатнувшись, прошептала я, чувствуя, как покидают меня последние силы.

Первой отреагировала кормилица, подскочила, попробовала перехватить девочку, но мои руки словно закаменели. Знаю, что надо отдать, но шевельнуть не могу. Не разгибаются.

– Сади ее в кресло! – прикрикнула на Степана мама Лиза, вновь взяв все хлопоты на себя. – Неси шали. Влад, – я появление мальчика даже не заметила, – скажи на кухне, чтобы подогрели вино со специями. И камин, камин в комнате госпожи пусть растопят.

Степан мужик крепкий, тут же подхватил нас с малышкой на руки, донес до стоявшего в холле кресла, усадил. Сам отошел, уступая место Катерине и Анне, которые тут же начали растирать мне руки и ноги.

Наверное, я все-таки потеряла сознание, потому что когда снова начала что-то осознавать, кормилица укрывала хныкавшую Аленку пуховой шалью, а мама Лиза подносила к моим губам глиняную кружку.

– Пей! – когда я дернулась от ударившего в нос слишком пряного запаха, грозно потребовала она.

– Как малышка? – сипло спросила я. Прикушенные губы ныли, да и тело горело болью, заставляя морщиться даже от малейшего движения.

– Все хорошо, – твердо произнесла мама Лиза и отвела взгляд.

– Как она?! – я попыталась встать, кружка покачнулась, кожу обожгло, но я это только отметила, пристально глядя на матушку.

– Вымокла она, – тяжело вздохнула мама Лиза. Опустила глаза.

– Ну почему так! – хрипло закричала я. Слезы потекли по щекам.

Какая же я мать, если не уберегла ребенка?!

– А вот это ты прекрати! – вдруг довольно грубо дернула она меня за плечи, поднимая. – Девочка крепенькая! Катерина сейчас ее барсучьим жиром разотрет, в теплое завернет, да покормит. Вот и согреет. Даст Заступница, все обойдется. А вот что с тобой делать?! Ты на себя бы посмотрела! Хорошо, что муж не видит!

Наверное, она была права, но успокоиться я не могла, вновь и вновь вспоминая, как ударила меня первая капля дождя. Как шлепнулась рядом ледяная горошина.

Если бы я не растерялась…

– Ванна готова. С травками, – подбежала к нам Аннушка, выбивая из недалекого прошлого. Накинула мне на плечи шаль.

– Вот и ладушки, – кивнула головой мама Лиза. – А ты, – вновь сурово посмотрела на меня, – пей, пока не остыло. А то вся гусиной кожей покрылась, зуб на зуб не попадает.

С этим она ошиблась. Вымокнуть и замерзнуть я успела, но колотило меня от запоздалого страха.

– Пей, пей, – ухватив меня за руку, мама Лиза помогла поднести кружку к губам. Прикосновение оказалось болезненным, но я стерпела.

Я – не важно, главное – Алена!

Горячее вино не обожгло, словно растопило, согрев горло и теплом скользнув в желудок. А потом рвануло огнем по венам, заставив еще сильнее задрожать от выходящего из меня холода.

– Ну, вот так-то лучше, – удовлетворенно протянула она, отдавая кружку Аннушке. – А теперь пойдем, милая, приведем тебя в порядок. А то скорее уж на чудище похоже, чем на графиню нашу. Это ж надо…

О чем она говорила, я поняла, когда оказалась напротив большого зеркала, занимавшего часть стены в холе.

Грязные туфли, подранное платье, от шляпки осталась только запутавшаяся в растрепанных волосах лента с поникшим бантом. Ссадины на руках, шее, плечах. Глубокая царапина на виске.

– Отправь вестника графу Горину, что мы задержимся на несколько дней, – прошептала я, чувствуя, как на глазах вновь выступают слезы.

Ехать в таком виде к дяде Георгия мне точно не стоило.

***

– Госпожа, госпожа,– потянула меня за плечо Аннушка, заставляя открыть глаза.

Казалось, я их только закрыла….