Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию

В среду я отправился в купальню: [там] я почувствовал жар в теле, меня прошиб необычайно сильный пот, и вместе с тем я ощутил небольшую слабость. Во рту чувствовалась сухость и терпкий привкус; а по выходе из купальни меня охватило какое-то непонятное отупение, как это случалось со мной везде из-за горячей воды, в Пломбьере, в Баньере, в Прешаке[688] и т. д., но не в Барботане, да и здесь такого не было, за исключением этой среды: либо я ходил туда в лучшее время, нежели в другие дни, еще не очистив свое тело, либо же вода оказалась горячее, чем обычно. Я оставался там полтора часа и в течение четверти часа поливал голову душем.

Хорошо было пойти против обычного правила и принять душ там же, где и ванны (поскольку тут заведено принимать то и другое порознь), да к тому же в одной купальне, хотя обычно это делают в разных и пользуются тем или иным источником, одни первым, другие вторым, третьи третьим, следуя предписаниям врачей; а также пить, принимать ванны, опять пить, не различая дней для питья и для ванн, как делают другие, которые сначала пьют, а после этого несколько дней подряд принимают ванны; не соблюдая никаких сроков, тогда как другие пьют самое большее десять дней и принимают ванны, не прерываясь, по меньшей мере в течение двадцати пяти; наконец, принимать ванну один единственный раз за день, вместо того чтобы принимать ее два раза, и очень недолго оставаться под душем, вместо по меньшей мере одного часа утром и столько же вечером. Что касается обычая, которому здесь следуют все, брить макушку головы и прикрывать эту тонзуру лоскутком ткани или шерстяного сукна с пришитыми тесемками, то моя лысина в этом не нуждается.

Тем же утром меня посетил с визитом викарий вместе с главными дворянами Синьории, которые остановились в гостинице возле других источников. И викарий рассказал мне среди прочего о необычайном происшествии, которое случилось с ним несколько лет назад, из-за того что он укололся шипом артишока, повредив себе мясистую подушечку на большом пальце. Этот укол привел его в такое состояние, что он уже стал задумывался о смерти от этой немочи и дошел до такой крайности, что пять месяцев провел в постели, не в силах пошевелиться и все время лежа на спине; а в этом положении он так сильно разогревался, что заработал себе еще и мочекаменную болезнь, от которой очень страдал больше года, так же как от колик. Наконец его отец, который был наместником в Веллетри, послал ему некий зеленый камень, который получил от одного монаха, побывавшего в Индии; и пока он держал при себе этот камень, не чувствовал ни боли, ни колик. И в таком состоянии он провел два года. Что касается последствий злосчастного укола, то палец и почти вся кисть у него остались словно парализованными; а рука от плеча до кисти так ослабела, что все эти годы он приходит в купальни Корсены, чтобы поливать эту руку из душа, а заодно и кисть, как он и делал в настоящий момент.

Народ здесь довольно беден; об эту пору они едят зеленые тутовые ягоды, которые срывают с деревьев, очищая их от листьев, которые идут на корм шелковичным червям.

Поскольку наша сделка об оплате за дом оставалась неопределенной для июня, я захотел прояснить это с хозяином. Этот человек, видя, как меня настойчиво обхаживают все его соседи, а особливо управляющий дворцом Буонвизи, который сулил мне его за один золотой скудо в день, решил оставить дом за мной, на сколько я захочу, из расчета двадцать пять золотых скудо в месяц, начиная с первого июня; а по истечении этого срока продлим первый договор[689].

Среди обывателей тут царит зависть, ревность, и они втайне смертельно ненавидят друг друга, хотя они почти все тут родственники; недаром одна женщина сказала мне однажды местную пословицу:

Чтоб жена плодовитою стала,
В купальню ее пошли,
Но подглядывать не пристало

[690].

Что мне среди прочего очень нравилось в доме, где я жил, это возможность добраться из купальни до постели, пройдя всего тридцать шагов по ровной дороге. Мне было больно смотреть на тутовые деревья с оборванной листвой, это напоминало зиму среди лета. Песок, который выходил у меня [с мочой], казался мне более шероховатым, чем обычно, и каждодневно причинял мне какое-то покалывание в члене.

Здесь каждый день носят различные вина на пробу в маленьких бутылочках, чтобы чужестранцы, которые здесь находятся, посылали за ними; но хороших среди них очень мало. Белые вина легкие, но кисловатые и резкие или, скорее, грубоватые, терпкие и жесткие, если не заказать себе из предосторожности в Лукке или Пеше тревизано [оно же треббьяно] – это достаточно созревшее белое вино, хотя и не слишком изысканное.