Путевые записки итальянских путешественников XIV в.

Тамошние ремесленники не могут менять ремесло; потому, если бы отец ткал ткани, или бы златоделом был, или еще какое-нибудь ремесло, сын и все его потомки не могут заниматься ввек иным ремеслом, кроме как этим. И в том-то и причина, что у них вещи делаются лучше, и тоньше, и краше, нежели в здешних краях. Земля скорее дорога, нежели дешева, особенно же дерево. Есть в городе много умельцев-сластников, которые ничем иным не занимаются и стараются готовить добрые проки на сахаре, на меду, на имбире и на ином прочем. И есть там много лавок, которые целый год только и делают, что торгуют цветами, фиалками и розами, и они много духовитее, нежели наши, и там делается лучшая в мире розовая вода. Еще они умеют сохранять целый год своими хитростями снег, и продают его в летнюю пору, и охлаждают им эти свои напитки. В Дамаске прекраснейшая вода и в весьма большом достатке, и течет она с разных сторон, по большей части со склонов и с горы, что поднимается над ним, где Каин убил Авеля[85]. Самое лучшее там мясо и дичь, особенно же рябчики и куропатки. Рябчики с виду почти что фазаны, но поменее; но их куропатки крупнее наших.

В этом краю пробыли мы около месяца, где великое почтение было нам от неких Венецианцев и Каталанцев, особенно же от их консулов. Здесь, как мы пришли, заболел Андреа ди мессер Франческо Ринуччини, наш третий сотоварищ, и кое-кто из наших слуг, коим доставили мы самое благородное попечение; и все же угодно было богу призвать его к себе, равно и одного слугу. Похоронить мы его распорядились на временных условиях, так что, если его братья запросили бы отсюда его останки, они бы могли получить их, заплатив некоторое число денег, которыми поручился Андреа ди Синибальдо да Прато, бывший в Дамаске от Портинари, и было нам от него большое почтение.

Похоронив Андреа, отбыли мы из Дамаска января в XXIX день, держа путь к горе Ливанской, на склонах которой Ной приказал нарубить некоторое число деревьев, чтобы выстроить ковчег во время великого потопа.

Из этой горы выходят два источника, образующие две речушки, обе которые спускаются долиной Ноя меж Дамаском и неким холмом, называемым ковчег Барути, и в этом месте выстроил Ной ковчег. Есть на сказанном холме в сторону моря над дорогой, что идет на Барути, мечеть, которая некогда была прекрасной Христианской церковью, в коей есть место в стене, на высоте добрых тридцати локтей, где, говорят, был похоронен Ной, а кто говорит, был он похоронен, где святая Елена приказала поставить алтарь сказанной церкви. Две речушки, которые выходят из горы Ливанской и текут по долине, что под этой церковью, одной название Иор, и другой название Дан[86], и сливаются они воедино ниже от дороги, идущей от Дамаска на Барути, так что из двух становится одна, так и из двух названий получается одно; и отсюда начинает именоваться она Иордан-река, и несет довольно рыбы, и доброй, которую мы покупали там и готовили. Потом спускается эта река по стране Галилейской, и здесь сама себе творит лоно, и зовется море Галилейское[87], как мы упоминали. После же, как разольется этим морем, несет свой поток вода, из него выходящая, и также зовется Иордан-река, и течет к Земле обетованной, и к месту, где Христос принял крещение, и потом впадает в проклятое море, где был Содом и Гоморра и иные города, как мы говорили прежде, и здесь кончается ее течение. Страну, которую мы называем Галилея, называют Сарацины Табария[88], и в ней по долине Иорданской много поселений и имений, и обильна она всеми благами.

Выше горы Ливанской к северу — Триполи; и у городов, что стоят на море, хорошая пристань. Вышли мы из долины Ноя, направляясь к Барути, идучи крутыми горами, почти по образу наших здешних Альп, где почти весь год снег; и есть там деревья почти наподобие дубов. Спустившись с этой высоты, направляясь к Барути, встретили мы обширнейший лес обычных пиний, на здешний лад, как если бы сказать тебе, равеннская пинета в Романье.