Пути-дороги

– Да, да. Я еще раз проверю. Наверное, это неправда. Успокойся, Василика. Сейчас столько слухов, им верить нельзя. Бедная Румыния! -Штенберг ощутил, как что-то холодное поползло в самую его душу. И теперь ему вдруг стали до ужаса понятными эти два слова, оброненные королевой после похорон старого боярина: "Бедная Румыния!" "Когда же началось все это?" -мысленно спрашивал он себя, не зная еще точно, что следует разуметь под неопределенным словом "это".

– Успокойся же, Василика! Жив, наверное, твой Георге. Перестань реветь! - прикрикнул он на девушку.

Над усадьбой вновь пролетели, только в обратном направлении, два советских самолета.

2

– Ну, господин генерал, вам-то грешно сетовать на свою судьбу. Ваш корпус расположился ничуть не хуже, чем в королевском дворце. Вы только подумайте: господствующие высоты и триста пятьдесят дотов! Железная, несокрушимая стена от Пашкан до самых Ясс. Если русским и удастся вступить на территорию нашей страны, то здесь, у этих твердынь, они найдут свою могилу. Заметьте, генерал: русским еще ни разу не приходилось иметь дело с дотами...

Так говорил, обращаясь к Рупеску, представитель верховного командования при Первом румынском королевском корпусе полковник Раковичану. Младший по званию, Раковичану разговаривал с Рупеску снисходительно-покровительственным тоном, каким обычно разговаривают в подобных случаях представители вышестоящих штабов. Он посмотрел в хмурое лицо Рупеску, склонившегося над картой, и улыбнулся:

– Что же вы молчите, господин командующий?

– Я думаю, полковник, что вы не слишком сильны в военной истории. Иначе вы бы вспомнили Измаил, Плевну, Галац. Да что говорить о тех давних временах! Вам пришлось бы вспомнить линию Маннергейма.

Раковичану расхохотался:

– Это вы правильно подметили, генерал. В истории военного искусства я действительно профан. Как вы знаете, мои познания простираются совершенно в иной области... Однако надо же признать, господин командующий, что ваши гвардейцы совсем недурно устроились под метровыми крышами долговременных точек. Не так ли?

Это уже походило на издевку.

– Вам, полковник, как представителю верховного командования, -подчеркнул Рупеску последние слова, - следовало бы знать, что в дотах расположились не мои, а немецкие солдаты...

– Неужели? - деланно удивился Раковичану.- О, эта старая бестия Фриснер!^[4] - Полковник попытался изобразить на своем лице негодование, но это ему не удалось, и он поспешил все свести к шутке. - Приближается лето, мой дорогой генерал. Пусть себе немцы преют в этих карцерах, - И, чувствуя, что переборщил, начал уже серьезно: - Говоря между нами, генерал, на наших солдат - плохая надежда. У немцев есть все основания не слишком полагаться на нас.

Рупеску потемнел:

– Не вам бы, румынскому офицеру, говорить об этом, господин полковник.

– К сожалению, приходится говорить.- Голос Раковичану мгновенно изменился, в нем зазвенел металл. Фразы его стали жестки и прямолинейны. -Я плохой военный - это уже вы успели заметить. Но я не могу считать себя плохим политиком, генерал. A политика сейчас состоит в том, что русские должны быть задержаны на этих рубежах. Задержаны до тех пор, пока сюда не придут... - Раковичану, спохватившись, замолчал, с минуту подумал и закончил: - Итак, задержать! Сделать это могут лучше немцы, чем наши солдаты. Как ни обидно, но это следует признать. Наши армии, черт возьми, с каждым днем становятся все менее и менее надежными. Конечно, вы согласитесь со мной, генерал?

Но Рупеску слушал рассеянно. Мысли генерала были заняты другим: его не очень-то устраивала перспектива неизбежной и, по-видимому, скорой встречи с русскими. Куда лучше было бы остаться в Бухаресте, где его корпус в течение нескольких лет нес охранную службу при королевском дворце.

– Я вас слушаю, генерал, - нетерпеливо проговорил Раковичану. - Вы что же, не согласны со мной?

Вместо ответа Рупеску спросил:

– Вы излагаете свою точку зрения или верховного командования?

– И свою и верховного командования.

– Положим, что это так, хотя и нe слишком патриотично с вашей стороны утверждать подобное. Hо уверено ли верховное командование, что немцы удержат русских?

– Удержат - едва ли. А вот задержать на более или менее длительный срок могут, что, собственно, нам и нужно от них.

– А дальше? - Рупеску пристально посмотрел на своего собеседника.

– Полагаю, румынскому правительству лучше знать, что оно намерено предпринять дальше. Наше дело, генерал, - выполнять приказы, - с некоторым раздражением проговорил Раковичану. - Красная Армия стоит у границ Польши, она подходит к Днестру. От Польши рукой подать до Германии. А там близко и Франция, Ла-Манш - вся Европа! - Раковичану покраснел, глаза его сузились. - Европа в руках большевиков - это всемирная катастрофа, генерал! Вот о чем мы должны сейчас подумать. И нам важно, чертовски важно, друг мой, подольше удержать здесь, в Румынии, русскую армию.

Рупеску налил в рюмки коньяку и одну из них молча поднес взволнованному полковнику.

– Выпейте, это здорово успокаивает.

Раковичану взял рюмку.

– За что же, господин генерал?