Пути. Дороги. Встречи

— Ну и как твои исследования? — поднялись они со своих мест обрадованно. — Неужели, ты решил отдохнуть? Наверное, книги всё-таки надоели? — засыпали они меня вопросами.

Когда я работал с информацией, чтобы не отвлекать, ребята навещали моё «логово» на берегу Югана редко. И увидев меня, пришедшего к ним в гости, искренне обрадовались.

— С книгами на время покончено! — засмеялся я. — Завтра опять уезжаю. Так надо, хочу попросить кого-нибудь из вас подомовничать: посмотреть за домом и за собаками.

Услышав мою просьбу, парни переглянулись и заявили, что все трое будут жить в моём доме.

— Переезжайте завтра с обеда, где ключи, вы знаете, — обнял я всех троих.

«Интересно получается, — подумал я про себя. — Из всех работяг экспедиции эти трое — как белые вороны: не пьяницы и не забулдыги!

Предельно честные и передовики. И все трое — нездешние. Два блондина белоруса и один жгучий брюнет иранец. Но как все они друг на друга похожи! Вот, что значит один уровень духовности!»

Поблагодарив друзей, я вернулся в свой дом и, накрыв на стол, лёг в постель, чтобы успеть выспаться.

Глаза открылись сами собой. Я всматривался в темноту спальни и слушал тишину. Было такое чувство, что шаман где-то совсем рядом. Вот-вот раздастся стук в дверь и я услышу его голос. Пролежав в постели минут пять, я поднялся, зажёг свет и стал неторопливо одеваться. В это время до слуха долетел далёкий еле уловимый гул мотора. Чей-то «Буран» переезжал Юган.

«Лисак Павлович уже в посёлке, — сделал я заключение. — Через несколько минут он будет здесь».

И я поставил на плитку полный чайник. Гул мотора приближался. Вот он напряжённо забасил на крутизне яра и ворча стал приближаться вдоль улицы к моему дому.

Я распахнул дверь и в чём был выбежал за калитку. «Буран» ехал с выключенной фарой. Очевидно, шаман не желал привлекать к своему приезду лишнего внимания. Спрыгнув со снегохода, Лисак Павлович хлопнул по дружески меня по плечу и приказал:

— Немедленно иди в дом. Ты почему раздетый? Ну-ка давай домой. Морозюка какая, а он в майке! — стал возмущаться хант.

Пока я бегал домой и искал, что на себя накинуть, мой гость затащил в сенки два мешка мяса.

— Добыл лося в начале февраля и всё не с кем было тебе отправить, — извиняющимся тоном сказал он, показывая на привезённое.

— Что же ты делаешь, Лисак Павлович! — возмутился я. — Кто есть-то будет? У меня с осени столько рыбы, что не знаю, куда её девать! Одного язя сухого посола мешков с десяток и мохтика для собак свежего — гора!

— Мясо для разнообразия тоже нужно, — сказал улыбаясь гость, входя в избу.

Шаман был одет по походному: в оленью малицу и высокие привязанные к поясу кисы. Одним движением он сбросил с себя покрытую синим сукном верхнюю одежду и, подойдя к печи, стал согревать об неё свои озябшие руки.

— Шесть часов ехал, и дорога была хорошей, но устал, и руки стало сводить от мороза. Особенно правую, — пожаловался Лисак Павлович.

У тебя как — всё готово? — взглянул он на меня.

— Сначала горячий чай, хорошая еда, а потом о делах, — сказал я, наливая в кружку гостю кипяток. — У нас же один обычай, что у русских и что у хантов: все вопросы после хорошего застолья.

— Понятно, — улыбнулся гость. — Сразу о делах даже негры не ведут разговоров.

Через несколько минут шаман уселся за стол и после кружки «купеческого чая» снова спросил о моей готовности.

Пришлось сказать ему, что национальный цветастый платок я купил ещё осенью и с бензином тоже все в порядке.

— Заправим до отказа оба «бурана».

— Ну что же, хорошо! — кивнул головой шаман. — Тогда через час выступаем. Сейчас четыре утра, — взглянул он на стенные ходики. — Выйдем в пять или полшестого, будет в самый раз! Скажи, чем ты занимался всю эту зиму? — перевёл гость разговор на другую тему.

— Искал в доступной мне исторической литературе сведения о пяти великих сибирских империях.

— Ну и как? — спросил меня хранитель древних хантейских преданий. — Что-нибудь нашёл?

— Всё что ты мне тогда рассказал, является правдой, Лисак Павлович.

— Народная память никогда не врёт, Гера, а то, что ты нашёл, всему, что от меня услышал, является научным подтверждением.

— Понимаешь, Лисак Павлович, благодаря твоей подсказке, я стал разбираться с экономикой племён сибирских ариев и понял, что их живучесть, сила и способность к переселению на огромные расстояния заключалась в её многоукладности. Где скотоводство не противопоставлялось земледелию, а земледелие — рыболовству и охоте.

— Прежде всего рыболовству, — поднял руку шаман. — Твои предки были великими рыбаками, это они научили добывать рыбу первых хантов. Охота для них была не главным занятием. А насчёт скотоводства я скажу тебе вот что: железные богатыри не были мясоедами.

— Но тогда зачем они держали огромное количество коров и баранов? — удивился я.