Читаем Пути Господни (СИ) полностью

Пути Господни (СИ)

Когда-то и сам Рхат надеялся…

Столько звезд он не видел никогда.

— Толкай, толкай! А ты — выдохни. Ну же, поднатужимся!

Рхат Лун обернулся.

Обернулись многие.

Как они и боялись — Толстый Руи застрял в норе.

Половина складчатого, покрытого редким грубым ворсом, тела торчала снаружи. Вторая, наиболее объемная, намертво закупорила ход.

— Тянем, еще раз, все вместе. А ты не дыши, сожми мышцы!

Три больших глаза Руи виновато смотрели на Хозяина Брайена.

— А вы чего расселись, помогайте!

Рхат, вместе с другими, покорно обхватил мускулистую руку здоровяка.

— На счет три. Все вместе! Раз, два…

В отряд отбирали самых крепких, самых зубастых, самых когтистых рабов. Бывших воинов, или охотников.

Словом, у Рхата не было ни одного шанса.

Он не особо огорчался.

Боэта.

Какими глазами она смотрела на отобранных.

А когда он попытался обнять девушку, привычно ткнувшись носом, раздраженно повела плечами.

И Рхат решил.

Великая Мать — он тоже из племени охотников!

К тому же отряд поведет его Хозяин.

Ему нужен, просто необходим слуга!

Труднее всего оказалось убедить в этом самого Хозяина.

— Ладно, — наконец махнул рукой Хозяин Брайен. — Но знай, там тебе придется сражаться. Возможно самому, когда ни я, ни кто другой не сможет помочь.

Зато какими глазами его провожала Боэта.

Ради этого стоило… поражаться.

С легким хлопком, зад Руи выскочил из норы.

Рхат, вместе с другими тянувшими, не удержав равновесия, повалился на холодный пол. Сверху их придавила теплая, слегка попахивающая туша Руи.

Из освободившейся дыры вывалились оставшиеся члены отряда.

Последним вылез Картхор — кряжистый коротышка, низкий лоб которого украшали пеньки спиленных рогов. Картхор тащил за собой, никому не доверяя, связку коротких метательных копий. Под древко приспособили пластиковые палки каких-то садовых инструментов. Наконечниками служили остро отточенные держатели вилок и ложек. Подобным самодельным оружием щеголял каждый в их команде. У Рхата — одного из немногих — был нож. Самый настоящий, с легкой пластиковой ручкой и зазубренным лезвием. Кажется, такими на кухне резали хлеб.

Нож, прямо перед походом, вручила лично Боэта.

— Зарежь им как можно больше техников!

Глаза девушки блестели.

— Пошли! — Хозяин Брайен указал на следующий лаз. — Я — впереди, остальные за мной. Внутри не шуметь… — глаза Хозяина остановились на Руи. — Ты — лучше останься.

***

В последние годы наблюдается интересная тенденция — дети, зачастую против их желания, идут служить в те цеха, где работают родители. Вполне естественное желание родителей помочь, защитить своих отпрысков, оборачивается против самих отпрысков. Так, отец, или мать, занимающие определенный пост, имеющие вес в том или ином цехе, проталкивают детей на наиболее, как им кажется, престижные места. Показателен в этом отношении цех техников. Привилегированное положение, необходимость специальных знаний сделало из цеха что-то вроде обособленной фармации, закрытого общества. Доходит до того, что дети техников играют только с детьми техников.

— Праздник? Вы сказали, праздник? — запуганные серые лица, обреченность в глазах, люк Утилизатора. Слово «праздник» выпадало, диссонировало с привычным набором реалий. — Чего? Урожая? Единения?

— Вознесения! — молодой человек презрительно сплюнул на пол. Длинные волнистые волосы заслонили глаза. На миг, краткий миг, затмив фанатичный блеск зрачков.

— Вознесения их проклятого Учителя к звездам!

Юноша снова сплюнул.

Чему учу? Терпению, всепрощению, а за фразами любви к ближнему брызжет плохо скрываемая ненависть.

И таких — в основном молодых людей, с горящими глазами становится все больше.

Не допускает ли он ошибку?

Не поливает ли нужными речами щедрые всходы будущих хозяев Утилизатора?

— Я хочу посмотреть.

— Что? — зрачки полыхнули с новой силой.

— Посмотреть, пойти на праздник.

— Но… — фанатики не думают. Непривычный мыслительный процесс на время затмил сияние глаз. — Учитель, это не совсем разумно…

Кто бы говорил о разуме.

— Я пойду!