Ревность о церковном сокрывает дух, которым человек живет. Реагируя на плохое исполнение дел, человек считает себя вправе сердиться, кричать, ругаться, ненавидеть или же обижаться, уязвляться на других. Он чувствует себя ревностным попечителем церковного или иного служения, искренне преданным ему, но не может различить, из какого духа дело делает.
В послании к Филиппийцам апостола Павла есть слова: «берегитесь злых делателей» (Флп. 3, 2), они не только ревностно трудятся, подвергаясь опасностям и лишениям пути, но и действуют во зло. Их действование гораздо хуже самого бездействия. Они расстраивают благоустроенное.
«Такое основание внутренней жизни (нераспознаваемое самим человеком —
В Евангелии мы читаем такие слова: «… вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! Отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас» (Лк. 13, 23). Разве ожидает человек такого ответа, когда трудится на земле? Разве не ходил он на все воскресные и праздничные богослужения, не читал молитвенные правила, не соблюдал посты, не выполнял послушания, не служил в Церкви в каком-либо чине или звании? Человек так много раз взывал: «Господи! Господи!», и тем не менее — ответ Божий: «Не знаю вас».
Господь все делание вменяет во внешнее, если по духу жизни человек не был с Ним и не Ему служил. Человек либо угождал людям и ходил в зависимости от них, либо, им, для них и перед ними все делая, угождал себе и своему духу превосходства, любоначалия, самолюбия, праздности, празднословия. У человека было много обращений ко Господу, но не было отложения, отвращения от богопротивных духов. Он до глубокой старости сочетался с ними и не искал стяжать Духа Божия, дабы через то исполниться добродетелями. Человек за всю жизнь так не узнал их вкуса, ибо не ими и не в них совершал свои дела, свою жизнь. Как страшно осознать все это в завершение земного пути!
На переходном этапе от оглашения к воцерковлению открывается, что человек по духу не принадлежит Христу, хотя внешне он продолжает ходить на богослужения, участвовать в таинствах, поститься, читать церковные книги. Он может даже трудиться в храме, быть священником или монахом, но все подробности его жизни будут свидетельствовать о богоборческом основании его внутреннего устроения.
Молитвы человек будет вычитывать, не ища при этом отношений с Богом и тем более не имея никаких сил и желания упражняться в Богообщении. Человек попустит себе множество послаблений, сократив не только домашние молитвословия, но и урезая богослужение. Под сокращение попадут кафизмы, паремии, стихиры, каноны. Если священник и будет держать службу, то мирянин сам для себя ее сократит, поставив в правило уходить после отпуста утрени, сокращая первый час, или сразу после помазания, сокращая почти половину утрени. Великим постом человек не будет знать великопостных богослужений, потому что в будничные дни он не посещает храм, да и храмы могут оказаться закрытыми.
Особые послабления внедрятся в исполнение поста. Пища, хотя и постная, будет становиться все более разнообразной и обильной, изысканной и богатой. В среду, в пятницу и в многодневные посты не будет выключаться телевизор, который, наряду с компьютерными развлечениями станет обычным, повседневным атрибутом христианской жизни.
В характере человека появится все более воцаряющееся влечение доогласительного периода — к богатой, разнообразной одежде, к бытовым удобствам, комфорту, к дорогостоящим предметам: украшениям, машинам, мебели, домам.
Общение с ближними начнет носить вольный характер — шутки, праздный смех, застолья с вином и водкой, даже в монастырях, на приходах, а уж тем более в домах. Дух блуда, накопительства и скупости начнет овладевать человеком.