Пути, которые мы избираем

— Пусть «мать семерых сыновей», «любящая супруга». А дочь? Тут я приписала бы: «дочь своего народа… жила в блистательную эпоху советской революции, когда крушились силы капитализма и утверждался социализм…» И еще бы я написала, что эпоху эту творил народ, душой которого была наша партия.

Она немного помолчала и, подумав, добавила:

— Начертала бы на этом камне и пророческие слова Белинского: «Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940-ом году — стоящею во главе образованного мира, дающею законы и науке и искусству и принимающею благоговейную дань уважения от всего просвещенного человечества».

— Превосходное дополнение! — заметил Быков. — Быть по сему…

Опыты продолжались. Работу перенесли в другое помещение, и тут случилось нечто непредвиденное: перемена обстановки снизила количество вытекающей желчи. Когда за станком вместо девушки стал другой лаборант, выделение еще упало.

Сам экспериментатор, помещение и станок образовали в мозгу собаки временную связь и влияли на образование желчи.

Когда вливания в вену сочетали со звонком или стуком метронома, эти условные раздражители влияли затем так же, как введение в организм разбавленной желчи.

Теперь положение изменилось, и осмелевшая ученица решила приободрить учителя.

— Мне кажется, Константин Михайлович, — сказала она, — мы очень помогли медицине, оказали ей серьезную услугу.

Он взглянул на нее и покачал головой:

— Где нам спасать медицину! Обосновать бы нам то, что врачам давно уже известно.

Странный ответ! Разве их работа не так уж важна?

— Я не совсем понимаю вас.

— Работа серьезная, не спорю, но умные врачи давно утверждали, что некие причины постороннего характера способны влиять на организм, изменять обмен веществ, работу кишечника, сердца. Случалось нередко, что мочеизнурение, желтуха, бронхиальная астма исчезали с переменой обстановки, окружающей больного. Происходило то, что мы называем угасанием или прекращением временной связи. Устранялось влияние неизвестного раздражителя, больного освобождали от невидимого врага. Из множества связей, образующихся в нашем мозгу, есть полезные и опасные для жизни. Любой предмет или явление в сочетании со случайным страданием может искусственно восстанавливать его, стать» незримым бичом организма…

Интимный разговор

Своеобразны и сложны пути физиолога, сложны его взаимоотношения с клиникой. Есть строгий неписаный закон: опыты вначале должны быть проведены на животном, и лишь добытое в эксперименте может быть проверено на человеке. Бывает иначе: наблюдения врача у постели больного увлекают физиолога, он обнаруживает у животного то, что не удалось открыть у человека. С помощницей Быкова Анной Риккль случилось нечто такое, что в практике физиологии почти не встречается. Она долгое время не знала, как вывести наружу кишечную петлю без ущерба для жизни собаки, и уразумела это в больничной палате.

Изучение временных связей на выведенной наружу кишечной петле упорно ей не давалось. Не помогала тщательность операций — оперированные животные погибали. Прошел год, полтора в напряженных опытах, и безрезультатно. Как в дни неудач, в пору первых исканий она шла за поддержкой к Быкову. Удрученная, она являлась к нему, чтобы в пятнадцатый раз предложить новую методику опытов.

— Превосходно, превосходно! — подбадривал ученый помощницу. — Так бы и сделали.

Но, едва она успевала дойти до дверей, он ошеломлял ее неожиданным вопросом:

— Вы все рассчитали? Подумайте лучше.

Прежде чем она могла ему ответить, следовал вопрос, за этим другой, и от метода исследования ничего не оставалось. Надо было начинать вновь.

В другой раз он ей говорил:

— Думайте сами, я не хочу это делать за вас.

Девушка приходила в отчаяние. Ей казалось, что ученый холодно относится к ней, едва скрывает свое пренебрежение. Оно и понятно — она всегда была скверной помощницей.

Это было не так, сотрудница ошибалась. Профессор верил в нее, знал, что она справится и без его помощи. Не в его правилах мешать инициативе учеников, воспитывать слепых исполнителей. Пусть привыкают больше верить в себя. Он продолжает беспощадно отклонять ее планы, на робкое признание «не знаю» нелюбезно отвечать: «Не знаете — значит, не наблюдательны».

Однажды ученый сказал ей:

— Я нашел любопытного больного, он может быть вам полезен. Займитесь им, если хотите.

Несчастный случай воспроизвел на человеке ту самую операцию, которую ассистентка не сумела проделать на собаке. Прохожего на улице искалечило трамваем. Из незаживающей раны живота выпадала наружу петля толстой кишки. Можно было по ней наблюдать сокращения и ритм кишечника. Истинно павловская методика на человеке — окошко в глубь организма.

Риккль перекочевала из лаборатории в клинику. Исследование обещало быть интересным: в ее распоряжении — человек, разумный помощник в работе.