Пути в незнаемое

За ними — предмузыка, за ними потенциал музыкальности, взращенный Жизнью и в человеке раскрывшийся, как долго зревший бутон.

V

Н. Романова Три рассказа

Ливень

По дарвинизму я, наверное, тоже получу тройку. Дома уже привыкли: четыре экзамена и четыре тройки. В последнее время я совсем не могу учить…

Тане какой-то мужчина сказал, что все женщины делятся на два типа. Одни созданы только для любви, а другие и еще для чего-нибудь. Наверное, я отношусь к первому типу… А кроме того, я просто неспособная. Вот Люба тоже целыми днями думает о своем Максе, а получает пятерки.

Один раз она учила со мной биографию Пушкина и зареклась. Говорит, что я зубрю. А я не зубрю. Просто у меня какие-то «странные мозги». Я могу сто раз читать одно и то же и ничего не запоминаю. Но если мне вдруг удается по-настоящему разобрать какой-нибудь кусочек из прочитанного, то остальное потом само очень легко запоминается. Вот я и сижу иногда над одним предметом по нескольку часов. И в результате половину уроков не успеваю вообще сделать. Маме в школе все учителя говорят, что я просто лентяйка: то у меня четверки, то двойки.

А Семенова считает, что я «серость». Мне даже приснилось, как она Любе про меня сказала: «Что ты дружишь с этой „серостью“» — и при этом показала на серое одеяло, которое почему-то тут же лежало. Но это во сне, конечно. А наяву она злится страшно из-за дарвинизма.

Семенова — цвет нашего класса. Она все девять лет была круглой отличницей. А в этом году по дарвинизму у нее тройки во всех четвертях, у меня же во всех четвертях пятерки. Светопреставление!

Говорят, Вера Владимировна — это наша классная руководительница — сказала Вадиму Андреевичу: «Никогда не поверю, чтобы Семенова знала на три, а Морозова на пять». Вообще, конечно, Вадим Андреевич странный человек. И я сама не очень понимаю, почему у меня по дарвинизму в четвертях пятерки. Ведь он ни одного раза меня нормально к доске не вызвал. Кроме самого первого раза, когда я отказалась отвечать и Вадим мне поставил кол. Правда, он в тот же урок его зачеркнул, потому что я с места ответила на вопрос, на который никто не мог ответить. А я этот вопрос совершенно случайно за день до этого с папой обсуждала. Но после этого Вадим ни разу меня к доске не вызывал, только с места спрашивал, когда я поднимала руку. А в третьей четверти принес мне на отзыв диссертацию своего друга об индивидуальном развитии. Сначала я хотела отказаться, но папа меня убедил написать. Растолковал мне, что к чему, и я целых двадцать два пункта написала. Последний пункт был о развитии тлей. Мне тли так понравились, что я сама без папы про них фантастическую теорию придумала. Танька меня все подбивала эту теорию тоже написать в рецензии, чтобы проверить, будет ли Вадим вообще читать мой «труд», или он только для отвода глаз мне всякие задания выдумывает. Танька уверена, что я ему тогда с колом шок устроила и он просто боится меня вызывать к доске.

Но теорию я писать все-таки не стала. Мне не захотелось, чтобы Вадим Андреевич смеялся надо мной. А теперь я об этом жалею, потому что из-за отношения ко мне Вадима Андреевича папа решил, что у меня какие-то необычайные способности к биологии. А я хочу быть актрисой. Правда, мне не верится, что это когда-нибудь будет, потому что у меня нет внешних данных. У меня овал лица как у ослика. Мама считает, что я могла бы играть характерные роли. Но я не хочу характерные. Я хочу играть героинь: Катерину в «Грозе» или Чайку Чехова. «Чайка… чайка… я чайка?»

…Если бы меня спросили: Кирилл или сцена, я бы выбрала сцену.