Пути в незнаемое

Между тем возглавляемый им институт вовсе не случайно именовался Физико-техническим. «Физику — на службу технике!» — под таким лозунгом с самого начала создавал свой институт Иоффе. Физика должна стать научной базой социалистической техники. Наряду с разработкой коренных физических проблем, в институте — в его мастерских — уже в 1919 году было налажено производство усилительных генераторных ламп и рентгеновских трубок. Вместе с нижегородской радиолабораторией Бонч-Бруевича Рентгеновский институт был в ту пору единственным поставщиком этого необходимого для республики оборудования. «Русский флот, — говорилось в отчете института за 1923 год, — снабжается исключительно усилительными лампами производства института». Среди заказчиков, для которых делаются приборы, — военное, морское, артиллерийское ведомства, Главэлектро, Наркомпочтель, Наркомпуть, Наркомздрав, Наркомпрос… Инженер по образованию, академик-физик всегда считал задачей первостепенной важности сближение «чистой» физики с нуждами техники, медицины, вообще человеческой практики. Но при всем этом годы индустриализации казались ему самыми подходящими, чтобы помечтать о будущем. Физика представлялась ему всемогущей. «Недавно мы узнали, — писал он, — что механическую прочность тел и электрическую прочность изоляторов можно повысить во много десятков и в сотни раз… Мы… узнали тела, электризующиеся в тысячи раз сильнее слюды, — например, сегнетову соль…» У него еще все ладится. Если уже теперь физика дает технике невиданное оружие, на что же она станет способна дальше?!

Физика представляется ему всемогущей. Он не только ученый. Он — педагог. Ему кажется очень полезным заглянуть в будущее, дать волю воображению, скачкам ума. Разумеется, пишет он, главные усилия советских физиков должны быть направлены на задачи пятилетки. Но «задачи будущего не отвлекут, а удесятерят наши усилия над техникой сегодняшнего дня».

Фантазер этот Иоффе! Удержаться от такого восклицания трудно, даже когда читаешь эти его статьи спустя почти сорок лет, зная, что некоторые из проблем решены, а другие злободневны, что это были предсказания, а не гадания: удивительно ли, что он казался фантазером многим из тех читателей, для которых статьи писались.

Фантазер этот Иоффе, повторяли они со снисходительной доброжелательностью к причудам академика, покуда он не поскользнулся на своей изоляции. После этого ярлычок «фантазер» приобрел несмываемость клейма.

Говорят, что Иоффе заметно переменился после неудачи с тонкослойной изоляцией. Говорят, что стал он более сдержан, и более сосредоточен, и, пожалуй, более скромен. Но ни от своих интересов, ни от своих принципов не отступился.

…В январе 1934 года — а точнее 16 января — в Физико-техническом институте состоялось совещание «по вопросу исследования средств обнаружения самолетов ночью, в условиях плохой видимости и на больших высотах для целей противовоздушной обороны» — так длинно сформулирована тема в протоколе совещания, подписанном академиком Иоффе и инженером Ощепковым. Молодой военный инженер появился в Физтехе незадолго до совещания, чтобы обсудить с академиком сжигавшую его идею — издалека обнаруживать самолеты при помощи отраженных радиоволн. Академик горячо поддержал инженера. «Он, — пишет Ощепков в своих воспоминаниях, — по-видимому, сам к этому времени многое уже продумал… Он с увлечением старался заглянуть в завтрашний день новой техники…»

В июле того же года поблизости от Лесного была испытана опытная установка.

Любопытно, что первый контракт на постройку опытных радиолокационных станций, по американским данным, заключен в 1939 году. У нас подобный договор с заводами датирован 1934-м. Слово «радиолокация» еще не родилось, и система существовала под шифром «Электровизор». Когда после второй мировой войны Черчилль оценил радиолокацию как величайшее военное изобретение за последние пятьдесят лет, разумеется, он ни на йоту не сомневался, что подарили ее миру англосаксы. В действительности дело обстояло иначе.

В лаборатории Физтеха, руководимой Ю. Б. Кобзаревым, удалось создать работоспособное «импульсное радиотехническое устройство по обнаружению самолетов»…

«В физической лаборатории готовится будущая техника, — который раз повторил академик Иоффе на склоне лет в статье, названной им „Мечта в науке“, — не обладая даром предвидения, нельзя правильно организовать работу. В первых зачатках нового нужно видеть его будущее, оценить трудности и… наметить себе цель далеко вперед, настойчиво осуществлять свою мечту. Не всегда это удается. Значит, неверной была оценка препятствий, неправильно рассчитаны необходимые технические средства или цель намечена нереально, преждевременно поставлена задача. Но лучше несколько раз ошибиться, чем один раз упустить осуществимую мечту…»