Путями Ионы

Четыре бронзовые ножки, оформленные в виде причудливых завитков, придают шкатулке характер сверкающей драгоценности. Она предстает не только ярким произведением искусства, но и предметом, приоткрывающим тяжелый занавес, который скрывает мысли и чувства людей прошлых столетий.

Про Черноисточинск

Наряду с Екатеринбургом одним из центров старообрядчества на Урале был Черноисточинск. Он находится в 20 километрах от Нижнего Тагила. Кажется, пройдет лет десять и они срастутся, как брови на татарском лице. Домишки, дома и домища привычно выстроились вокруг пруда. Вообще, Черноисточинск – одно из редких демидовских поселений на Урале, где прошлое ощущается очень хорошо. Линии улиц, старинные двухэтажные заводские домики, горы вокруг, – все может служить декорацией очередного фильма про суровых уральских промышленников.

Как говорилось выше, Черноисточинский завод раньше славился своим старообрядчеством. И сегодня приверженцев «древлего благочестия» здесь много. Однако несгибаемых фанатиков с взглядами, пылающими огнем истинной веры, замечено не было. Наоборот, спокойные, здравомыслящие люди.

Одно из преимуществ Черноисточинска – не только живая история, часто встречающаяся в домах местных жителей, но и красоты природы. Поселок находится среди лесистых гор, окружающие пейзажи весьма и весьма живописны. Все это, а также воздух, который «можно почесть истинным лакомством», привлекает в Черноисточинск многочисленных дачников. В основном это тагильчане. Их присутствие «разбавляет» ту атмосферу тихой патриархальности, которая царит в поселке. Думается, лет через 15–20 от нее не останется и малейшего следа. Несмотря на то, что блестящие осколки прошлой жизни в виде произведений народного искусства еще ютятся на музейных полках, осталось им недолго. Героические усилия музейщиков могут в лучшем случае лишь немного продлить им жизнь. Но в условиях провинциальных музеев это очень сложно.

Кунгурский этюд

Бледное солнце с трудом продирается сквозь сильные ветви сосен. Его холодный свет лишь серебрит белые холмы, не проникая вглубь их, до остывшей земли, до спящих насекомых, до мертвой травы.

В ледяном мраке, окутывающем стволы деревьев, скрываются торопливые следы зайцев и лисиц. Эти свидетельства невидимой лесной жизни доживают лишь до вечера. Неумолимый поглотитель форм и звуков, пурга, уничтожает их.