Путин

Помимо этого, Питч рассказывала, будто в своей переписке Людмила Путина признавала, что ее раздражают некоторые привычки мужа. «По вечерам он проводит слишком много времени с друзьями, – писала она, по словам Питч, – и когда он приводит их домой, мне приходится подавать им напитки, корнишоны и рыбу». Кроме того, она рассказала о том, что ее муж «всегда едет в Финляндию, когда ему нужно сказать что-либо важное, – поскольку в России, как он полагает, нет такого места, где можно говорить без опасения быть подслушанным». Питч сделала достоянием общественности и то, что Людмила Путина доверила только ей: «Иногда так случается, что я очень стараюсь и делаю что-то исключительно хорошо, Володя хвалит меня за это, но некоторое время спустя я допускаю промах, тогда мои достижения уже не считаются, и я могу быть реабилитирована только по исправлении ошибок. Это причиняет мне боль».

Питч также утверждает, что, когда в 1997 году она неделю гостила у семейства Путиных на их даче в Архангельском – в то время как Людмила играла роль хорошей жены, готовя на кухне домашний суп, а Владимир, одетый в штаны и свитер, представлялся очаровательным хозяином – Людмила в шутку сказала своей гостье: «К сожалению, он – вампир»…

«Два голодных притаившихся хищника», – так публично описывает Питч сине-зеленые глаза премьер-министра, явно не имея намерений снова получить приглашение посетить дом Путиных. Хотя Путин, по всей вероятности, ненавидел нескромную гостью, он мирился с Питч как с подругой жены и с невозмутимым видом подшучивал, что ей следует поставить памятник, если она в течение трех недель сможет вытерпеть его жену.

Нежелательным итогом откровений Питч стало повышенное внимание средств массовой информации к г-же Путиной. Но впоследствии, когда журналист задал вопрос касаемо неосмотрительности жены, Путин ответил: «Граждане России выбрали Президентом меня, а не мою жену. Я очень благодарен ей; она несет свой тяжелый крест».

* * *

А в Санкт-Петербурге набирала обороты кампания против друга и политического наставника Путина Анатолия Собчака. «В то время возник конфликт между двумя главными группами в Кремле, – рассказывает помощник Галины Старовойтовой Руслан Линьков, член местной демократической партии России. – На одной стороне были Коржаков и Сосковец, на другой – Чубайс. Они боролись за влияние на Ельцина, и Санкт-Петербург стал местом этой борьбы».

Несмотря на увольнение Коржакова с поста главы службы безопасности Ельцина, у него все еще был доступ к власти в Министерстве внутренних дел через посредство друзей в ФСБ. Он также оказывал влияние на генерального прокурора Юрия Скуратова, который позволил ему продолжить вендетту против своего политического конкурента. «Они хотели получить как можно больше компромата на Собчака, – писал Ельцин в „Полуночных дневниках“, – и завести против него уголовное дело по обвинению в крупномасштабной коррупции».

По версии Ельцина, эти два заговорщика продолжали преследовать Собчака, обвиняя его в коррупции, в то время как Собчак утверждал, что Коржаков сфабриковал улики против него. В интервью газете «Санкт-Петербург Таймс» он сказал, что его телефоны прослушивались и за ним следили – факт, позже подтвержденный Ельциным в его мемуарах. Затем, во время допроса в ноябре 1997 года, Собчаку стало плохо: очевидно, он перенес сердечный приступ. 7 ноября он тайно вылетел на частном чартерном самолете в Финляндию и оттуда во Францию, предположительно, в целях лечения. До самой своей смерти в 2007 году Ельцин утверждал, что Путин содействовал бегству его великого друга и наставника, что обошлось примерно в 10 тысяч долларов. «Когда я узнал о том, что сделал Путин, я испытывал глубокое уважение к нему и благодарность», – писал Ельцин.

Путин всегда отрицал, что он имел какое-либо отношение к побегу Собчака, и утверждал, что прежний мэр проходил стандартный таможенный контроль и процедуру проверки паспорта на границе, как любой другой законопослушный гражданин. «Они преследовали беднягу по всей Европе, – утверждал Путин. – Я абсолютно убежден, что он был достойным человеком – достойным на все 100 процентов – потому что я имел дело с ним много лет. Это достойный человек с безупречной репутацией».