Путин по Фрейду. Тайное и явное

Его высказывания за редким (и поэтому особенно заметным) исключением скучны и лишены красок. В них мало личного, поскольку правила по определению носят обезличенный характер. Склонность к публичной речи у Путина, похоже, еще не проявилась. По крайней мере, его пока раздражает необходимость повторять одно и то же в разных аудиториях и разным корреспондентам.

Это ни в коей мере не мешает ему делать пространные заявления, но один раз – как это принято в чиновничьей среде, где за указанием следует выполнение, а повторное указание подразумевает недовольство подчиненным. С эти коррелирует любовь к акцентированию связи своих указаний с их предметными результатами.

С другой стороны, подчеркнутое раздражение свидетельствует о слабой адаптивности, – недостаточной гибкости и недостатке умения приспосабливаться к новым людям и обстоятельствам. В конце концов он, невзирая на собеседника, начинает сам задавать себе вопросы и сам на них отвечать. Кроме того, Путин – скрытный человек. Любитель намеков – намекает сам и умеет читать намеки других. Например, перемена внешнеполитической ориентации с Америки на Европу была подана в выступлении одним словом.

Таковы же и шутки Путина. Приятели детства вспоминают характерный жест (посмеивался в кулачок) и шутки вроде надувательств, которые производятся с серьезным выражением лица. Хотя его насмешки и незаметны – посмеивается он про себя, – похоже, его мышление имеет ироническую подкладку, по крайней мере, иронические аналогии в его речи периодически проскакивают (кто нас обидит, тот трех дней не проживет; птица-говорун; клиент уезжает, гипс снимают; тяжело рвал Кондрат Майданников пуповину; ему (иностранному инвестору) нужно, во-первых, эти деньги закопать в нашу землю… и т. п.).

Если Лебедь, по свидетельству Жванецкого, думает на матерном, который переводит на русский, Путин, скорее всего, думает шутками и прибаутками (в том числе, кино– и беллетристическими), которые переводит на чиновничий.

Из этого отнюдь не следует, что Путин – сухарь, неэмоциональный человек. Напротив, любовь к ритуальному поведению, жизни по правилам обычно имеет защитный характер, позволяет тратить меньше эмоций, что предполагает обостренную и зачастую болезненную чувствительность. У Путина наблюдаются не только отдельные (по внешности неожиданные) эмоциональные высказывания вроде “мочить в сортире”, но и регулярная крайность оценок: почти любое его утверждение содержит усилительные фигуры речи (нет, не было и быть не может).

Потребность доказывать свою мужественность, храбрость, скрывать нервность и чувствительность отображается в приверженности к жаргонным выражениям – скорее всего, это не пиаровские подсказки, а извинительная слабость сильной натуры. Тема храбрости/трусости возникает в его высказываниях с регулярностью и настойчивостью, причем иногда даже как бы во вред себе. Особенно это касается детских воспоминаний. В поведении Путина наблюдается демонстративная мужественность – невозмутимость, скованность мимики и движений. Более открытому по натуре Степашину в свое время приписывали демонстративную храбрость (ездил по горячим точкам без охраны), Путин пока этим не славится, но те же самые проблемы с мужскими качествами, судя по всему, у него имеются…

Психологическая проблематика накладывает свой оттенок и на представление Путина об общих целях своей планируемой президентской работы – “чтобы люди чувствовали себя комфортно, в своей тарелке”. Данная формулировка, во-первых, вычленяет именно индивидуальное самоощущение в качестве показателя успеха государственной работы, во-вторых, она скрыто негативна и пассивна (“комфортно – когда ничего не мешает”).

Это цель слабого человека, признающего свою зависимость от “сильных” людей и обстоятельств. Недаром лозунг его предвыборной платформы – достойная жизнь. Не богатая, не лучшая, – а как у всех, не больше и не меньше. Государству тоже приписывается преимущественно охранная функция – защищать своих (граждан) от чужих».

* * *

Одним из сравнительно новых методов определения типа личности является соционика. Она берет свое начало от работ Карла Юнга. В результате своих исследований он выделил 4 пары признаков («дихотомий»), которые послужили для основы типологии личности:

– «мышление»/«чувство»,

– «интуиция»/«ощущение»,

– «суждение»/«восприятие» («рациональность»/«иррациональность»),

– «экстраверсия»/«интроверсия».

В зависимости от признака рациональность/иррациональность у человека доминирует одна из первых двух пар признаков («мышление»/«чувство» для рационалов, и «интуиция»/«ощущение» – для иррационалов), при этом понятие экстраверсия/интроверсия применялось только к проявлениям этой доминирующей пары признаков.