Путин. Прораб на галерах

Я присмотрелся. Нет, этого не могло быть. Генеральская форма его была ослепительно хороша.

Я сказал ему об этом. Александр Бастрыкин очень оживился:

— А вы знаете?… По секрету… Это форма милиции 50-60-х годов прошлого века… Если фильмы старые посмотрите… Только там стоечка вот так идет… наверх…

Он с удовольствием показал, как именно.

— Я вспоминаю детство… Когда я был шести-семилетним ребенком, в Ленинграде милиция ходила в такой форме. Потом уже серая появилась.

Действительно, эта форма была красно-синей.

— Так это ваша собственная идея? — спросил я.

— По цвету — да… — признался он. — Ну и все остальное… Вот эти погоны — моя идея… Хотелось, чтобы у нас в Следственном комитете были офицеры.

— А не кто?

— Понимаете, — поделился Александр Бастрыкин совсем уж сокровенным, — в прокуратуре госсоветники, а у нас должны быть, я понял, генералы и офицеры. Ну а откуда первоначально эта форма, вы знаете, да? Царская, потом 43-й год, Сталин… Погоны эти — тоже моя идея!

На плечах его золотом сияли погоны.

— Ну да. Валентин Юдашкин потом военным перевесил погоны на груди, как известно… — сказал я.

— Юдашкин к нам приходил… — взгрустнул Александр Бастрыкин. — Я его внимательно выслушал. Посмотрел его образцы. То, что он нам предложил… Ну, это стюард на борту Air France!

— То есть не задалось у вас с Юдашкиным, — понял я. — Вернее, у Юдашкина с вами.

— Да, — подтвердил он. — Отказался я. Решил более военизированную форму сделать.

Разговор про форму, я понимал, мог быть бесконечным. Слишком важна эта тема для тех, кто служит. Решает все.

* * *

На вопрос, окажет ли кипрский кризис влияние на развитие российского топливно-энергетического комплекса, Игорь Сечин ответил:

— Этот вопрос выходит за рамки моей зарплаты.

Но дал понять, что кризис на этой зарплате не отразится.

* * *

Как министр сельского хозяйства Николай Федоров обратил внимание прежде всего на то, что египтяне очень заинтересованы в поставках зерна и растительного масла из России.

— Я вообще давно заметил эту закономерность: чем сильнее революционные настроения в стране, тем больше люди…

Он помедлил, подбирая слово.

— Едят? — подсказал я.

— Да, едят! — обрадовался Николай Федоров. — Есть такая закономерность.

— А кто эти египетские генералы с такими большими красивыми погонами? — спросил я у Николая Федорова.

— Один, — рассказал он, — участвовал в переговорах. Это командующий противовоздушной обороной Египта (еще одна тема переговоров стала понятнее. — А. К.). А второго не знаю… Это его адъютант, наверное! Видите, какая цепь на мундире!.. А, у него, наверное, ядерный чемоданчик! — догадался Николай Федоров.

Я не хотел знать такую возмутительную тайну: она могла слишком дорого стоить.

Ведь до сих пор Египет не только отрицает наличие ядерного оружия, а даже никто и не намекает, что оно у Египта есть.

* * *

У самого входа в главный российский храм после всех кордонов, которых было по обыкновению много, прямо возле последней рамки металлоискателя была размещена большая плазменная панель — очевидно, чтобы прихожане, дошедшие (если не сказать пробившиеся) сюда по приглашениям и оказавшиеся в очереди, не испытывали себя гневом. Транслировали запись обращения патриарха Кирилла. Обращение было эмоциональным по содержанию и очень доступным по форме. Патриарх говорил про пользу Великого поста:

— В это время мы ограничиваем самих себя, — говорил патриарх, — воспитываем свою волю, одерживаем над собой победу. Ведь если мы не сможем ограничить себя в пище, то что же мы сможем во всем остальном?

Между тем, словно в подтверждение его слов, случай проверить себя и при желании одержать над собой победу предоставлялся прямо сейчас. Для этого надо было отойти от рамки металлоискателя метров на двадцать. Здесь работал киоск «Крошка-картошка».

Зрелище это было удивительное. Когда где-то ожидается приезд первого лица государства (а тем более двух первых лиц), предприятия общепита вымирают на много сотен метров вокруг и в мирное-то, так сказать, время. А из-за витрины «Крошки-картошки» за всеми кордонами в пасхальный вечер, когда пост, мягко говоря, не закончился, в шаговой доступности (то есть идти секунд тридцать) от входа в храм Христа Спасителя струился приветливый свет.

Я, понимая, что «Крошка-картошка» дана нам здесь во искушение (в обычное время киоск тоже стоит здесь, но не нагружен, конечно, таким сакральным смыслом), подошел поближе с некоторой опаской и пригляделся. Сэндвич с мясом здесь стоил 70 рублей, с куриной грудкой — 91 рубль.

После ливня, который обрушился на город и закончился только десять минут назад, отчего-то особенно хотелось есть. Но я помнил только что прозвучавшие слова патриарха (их, безусловно, слышали и продавцы, потому что трансляция была организована на высоком уровне и звук разносился на всю Волхонку) и смог ограничить себя в пище. Правда, не удержался от вопроса:

— Но ведь пост еще продолжается? — спросил я у продавцов, немолодых мужчины и женщины. — И я вижу, не все справляются…