Пузыри славы

Позвольте мне еще раз от всей души поздравить вас, пожелать вам всем и каждому в отдельности здоровья и счастья в личной жизни на благо нашего общего дела. Спасибо за внимание!

Речь Ибрахана, как отмечала впоследствии районная газета, была выслушана с большим вниманием, а заключительные слова оратора потонули в продолжительных аплодисментах.

Чего не упомянула газета — так это того, что работники комбината, или, как их окрестили в Яшкале, ибрахановцы, после собрания расходились шумно, вслух выражая недовольство скупостью Ибрахана:

— Неужели ради такого знаменательного случая нельзя было отвалить из директорского фонда сотню-другую, ну, если не на премирование, то хотя бы на дружескую чашку чая?

И сам Ибрахан не прочь был бы собраться честной компанией за рюмочкой. Ведь надо же как-то выделить этот день из других дней в жизни комбината. С кем же это воодушевляющее мероприятие можно безбоязненно осуществить? С Булатом! Как-никак, а Булат (наедине с собой Ибрахан был честен и прямодушен) — главный виновник сегодняшнего торжества. Он вполне заслужил того, чтобы поднять за него бокал вина.

Но где бы им вдвоем, Ибрахану и Булату, безвозбранно провести часок-другой? У себя дома Ибрахан не решался: вездесущий Ярмухамет обязательно пронюхает, да и боевая подруга Ямбика не даст им спокойно посидеть вдвоем, не говоря уже о Минире — до смерти влюбленная в Булата, она непременно присоединится к их обществу. А ей, девчонке, рано еще прикладываться к рюмке…

Не придумав ничего определенного, Ибрахан приказал шоферу Мухарляму приготовить «Москвича»:

— Малость проветримся…

Через несколько минут Ибрахан с Булатом снова катили по улицам города.

Ибрахан, как положено, важно восседал рядом с шофером, а Булат сиротливо покачивался на заднем сиденье.

Навстречу неслись автомашины классных марок. Когда-то он, Ибрахан, разъезжал на «Волге», мечтал о «ЗИЛе», «Чайке». Но волею судеб пришлось пересесть на «Москвича». Приподнятое настроение мгновенно рассеялось, едва только мимо промчалась лихая «Волга». Ибрахан невольно съежился, стараясь быть незамеченным, не бросаться в глаза счастливому пассажиру «Волги». Но тут же приосанился, выпрямился: кто-то ехал на скромном «Запорожце» или на «Шкоде».

А вот на пролетке, устланной красно-голубым ковром, солидно покачивался в такт своему рысаку директор «Металлолома». Увидев Ибрахана на «Москвиче», он почтительно снял шляпу и сник, словно гриб на ярком солнце. Вот что значит сила персонального транспорта! Легковая автомашина и человеком может сделать, и в пшик превратит в два счета…

— Насколько я понял, мы едем в Сандуны, — сказал Ибрахан. — Ждут ли нас там? Все ли готово к приему?

— Ибрахан Сираевич, — успокоил Булат, — я предвидел такой вариант и распорядился, чтобы там сегодня не было ни одного клиента. Объявлен санитарный день.

Мухарлям резко свернул в сторону и лихо подъехал к гордости яшкалинского комбината бытового обслуживания — городской бане.

Что собой представляли яшкалинские Сандуны? По инициативе и личному замыслу Ибрахана женское отделение городской бани было коренным образом реконструировано по образу и подобию знаменитых Сандуновских бань в Москве.

На средства, ассигнованные для строительства второй городской бани, в женском отделении старой бани был устроен мраморный бассейн, установлены по примеру римских бань широкие топчаны, могущие принять в свое лоно клиентов самой крупной комплекции. Главным и основным украшением новой бани — надо ли подчеркивать — был буфет с прохладительными и горячительными напитками.

Словом, яшкалинскими Сандунами Ибрахан, прямо скажем, заткнул за пояс коммунальников Уфы. Кто бы ни приезжал в Яшкалу, их неизменно приглашали в баню, точно так же, как в Москве гостей столицы приглашали в Третьяковку или во Дворец съездов. Правда, для рядовых граждан Яшкалы в связи с этим возникали некоторые неудобства. В мужском отделении устанавливались — чисто стихийно — то мужские, то женские дни, и часто происходила путаница, доходившая до шумных скандалов. Все это, однако, было сущим пустяком по сравнению с тем моральным капиталом, который приобретал Ибрахан и возглавляемый им комбинат в глазах приезжих.

На сей раз судьбе угодно было сыграть с Ибраханом злую шутку и преподнести ему сюрприз. Едва Мухарлям подкатил к яшкалинским Сандунам, их встретил дородный директор бани, нос которого достаточно красноречиво свидетельствовал о том, что из всех компонентов банного обслуживания особое предпочтение он отдавал буфету.

— Маленькая осечка получилась… — запинаясь, стал объяснять он возникшую в бане ситуацию. — Мож-жет, в-вы найдете на него управу: ни за что не хочет уходить…

Такого сюрприза Ибрахан никак не ожидал: кто это посмел противиться его приказу?

— Я ему: сегодня санитарный день, баня закрыта. А он мне: какой там санитарный день? Покажи мне приказ! Скоро твоему любимчику Ибрахану, извините, это он так сказал, зададут, извините за выражение, такую баню, что никакой санитар не поможет.

— Говори толком, о ком говоришь?