ПВТ. Лут (СИ)

— Юга. Мне нужно осмотреть молодого человека. Боюсь, наш общий знакомый несколько перестарался.

— Я не уйду, — показал зубы Третий.

— Разумеется. Будешь ассистировать. Как, говоришь, его зовут?

— Выпь, — представился Второй.

Оба — капитан и пастух — молча смотрели друг другу в глаза. Потом русый удовлетворенно хмыкнул, кивнул, словно с чем-то соглашаясь или признавая что-то:

— Очень хорошо. Здравствуй, Выпь, мое имя Волоха, я капитан и лекарь, у меня есть подозрение, что у тебя могло треснуть ребро…

***

У противоположного борта, по ту сторону от разгорающейся арфы, беседовала лучшая часть команды. Буланко пытался разглядеть происходящее через малопрозрачный флаг, грыз орехи, как нервная белка:

— Как думаешь, прокатило?

— А то! — Дятел сиял от удовольствия. — Видел же, как его подкинуло. Как енота на батуте.

— Ах, господа, это уникальный случай, просто уникальный, — волновался Мусин, потея очками и взмахивая руками, — чтобы Второй и Третий, да вместе…

— Ты перестарался, — упрекнул Иночевский Дятла, — зачем так сурово лупить?

— Капитан же приказал, чтобы все натурально выглядело. Ну. Стукнуло ему в голову, что желтоглазый этот, по приметкам — Второй, ха. Вроде как одного из ихнего племени наш юнга мог знать. Я человек подневольный, велели проверить — проверил. Натурально!

Буланко вздохнул:

— Да, куда уж натуральнее. Ты только теперь ходи да оглядывайся, Джуда… Тьфу, Юга парень горячий, памятливый, возьмет да и закинет тебя на дно Лута.

— Ха, кто кого, еще поглядим!

— А что будем делать с девушкой?

Все повернулись в сторону пленницы, настороженно сверкающей глазами и занявшей выжидательную позицию у борта. Судя по всему, девушка готова была сражаться, как рыжая тигрица.

— Красивая, — сказал Буланко, залился румянцем, поправил картуз.

— Ха, неужто применения не найдем? — Дятел оскалился, поскреб недельную щетину.

— Хорошо. Но потом — за борт. Или на органы. Тут уж как капитан велит.

Глава 4

— Взгляни, что приготовила для тебя сегодня Башня.

— Нет. Не может быть, — Юга огляделся, с ужасом узнавая ненавистную, тесную, круглую комнату.

Безвкусный воздух. Бесполый голос.

Он же сбежал, сумел уйти и от низкого потолка, и от ежедневной повинности, и от сна без сновидений, когда, его — живого — насиловали, резали и кроили заново.

— Взгляни, что мы приготовили для тебя сегодня.

— Нет, идите в Провал, второй раз я на это не подписывался!

— Очень хорошо, Джуда. Взгляни, что мы приготовили для тебя сегодня.

— Меня. Зовут. Юга. Тупая ты машина!

— Очень хорошо, Джуда, — так же доброжелательно сказали за спиной.

Юга резко обернулся — и открыл глаза.

***

— Тише, тише. Это я.

Выпь держался спокойно, но глаза его выдавали — беспокойным, сторожким блеском зарниц.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло осведомился Юга.

— Что я здесь делаю? — в голосе Второго звучало тревожное удивление. — В общем зале, в расцвете ночи?

Наверное, Юга не стоило так явно мешкаться. Выпь просек заминку, осторожно потянул Третьего за руку, отводя в сторону.

— Ага.

На крышке — прочие столы были заняты, щетинились ножками перевернутых стульев — легко и прочно застыло ажурное сооружение из чего-то блестяще-светлого, совсем белого тонкого.

Выпь склонился ближе.

Проволока, на полоски распущенные столовые приборы, птичьи кости, воск. Еще что-то. Черные волосы, о прочности которых он помнил собственной шкурой. Глянул через плечо.

Юга стоял, выпрямившись и скрестив на груди руки. Смотрел на конструкцию с испугом, с почти больным, жадным любопытством.

— Симпатично, — для порядка честно отметил Выпь.

Третий шумно вздохнул.

— Скажешь мне, для чего это предназначено?

— Я не зна… Не скажу, — Юга зябко поежился, осторожно глянул по сторонам.

Он не помнил, как оказался здесь. Зачем и для чего.

По босым ногами тянуло сквозняком, погода не баловала.

— И давно ты по ночам бродишь?

— Ай, тебе ли не знать, что образ жизни у меня ночной по преимуществу.

— Ты спал, — не пожелал обернуть все в шутку Выпь, — я окликнул тебя с лестницы, но ты так и продолжал собирать свой… Замок?

— Увлекся, — огрызнулся Юга, сердито ломая с таким искусством поставленную поделку.

Жалобно хрустнули косточки, в кровь кусая смуглые пальцы.

— Ага, — не стал давить желтоглазый.

Молча помог вынести сор на улицу, под мокрую завесь ливня.

Когда поднимались на второй этаж, Юга нервно облизнулся и все же попросил:

— Ивановым не говори, ладно?

— Хорошо. Не скажу. Так же, как ты не сказал мне о Башне.

— А с каких пор я отчитываться должен?! — взвился Юга.

Выпь коротко взял его за плечи, приложил о некрашеную стену — так, что клацнули зубы и отшибло дыхание. Юга вскинул голову.

За странную пору порознь Второй успел сделаться еще выше ростом.

В общей темноте захлебнувшегося стылой ночью коридора ни черточки нельзя было различить, но он видел бывшего пастуха. Или просто помнил его слишком хорошо.

— Так с каких? — проговорил шепотом, еле сладив с голосом.

Выпь продолжал его держать и разглядывать, будто в первый раз свиделись. На корабелле, по пути к Хому Плауна, славного гостиницами и равнодушием к частым проезжим, им так и не случилось толком пообщаться.