Пыль

— Ну, — она приподняла холщовую сумку. — Давай вернемся на кухню и откроем одну из них. У нас есть еще примерно час до того, как будет готов обед.

Джулия поставила обратно рамку с фотографией и скрестила на груди руки.

— Итак, чем ты меня будешь угощать?

— Беспокоишься?

— Мне нужно беспокоиться?

Эван посмотрела на нее.

— Я думала, мы уже закрыли эту тему.

Взгляд Джулии ничего не выражал. — Ну ладно, хорошо… Да, признаюсь, что чуточку волнуюсь.

— Неужели? — Эван была заинтригована. — Сгораю от нетерпения узнать, в чем еще ты можешь признаться.

— Не знаю. Может, тебе следует спросить что-нибудь, тогда и узнаешь.

Голова Эван закружилась от этой игры в 3-Д шахматы. У нее не было практики.

— Думаю, мне сначала нужно что-нибудь выпить для храбрости.

Джулия засмеялась и, оттолкнув ее, направилась в кухню.

— И кто теперь беспокоится.

* * *

Кхорешт фэсенджан — тушеная курица в грецких орехах, корице и гранатовом соусе — казалась совершенным блюдом для этого вечера. Не совсем терпкое. Не совсем сладкое. Не совсем острое. Но достаточно интересное, чтобы захотеть откусить еще кусочек, чтобы попробовать разгадать загадку. Для Эван это блюдо было похоже на Джулию, и поэтому казалось естественным выбором.

А Джулия, которая дала понять, что не любит индийскую кухню, казалась довольной повседневной персидской едой. Было достаточно тепло, и они сидели на свежем воздухе за маленьким столом на заднем дворе дома Эван, и глазели на лужайку, которая по большому счету была пастбищем. Она спускалась к участку, которая отделяла ее владения от соседской фермы. Коровы паслись в отдалении или тяжело ступали, чтобы напиться, к медленно текущему потоку, который вливался в Брендвайн Ривер. Сцена была настолько буколической и безмятежной, что Эван почувствовала необходимость извиниться, и не совсем понимала, почему.

— Думаю, кажется странным, что я тут живу.

Джулия скользила взглядом по полю, но прервалась и посмотрела на Эван. Она выглядела озадаченной.

— Почему ты так думаешь?

Эван пожала плечами.

— Я не уверена, что так думаю. Но я подумала, что это может не соответствовать тебе.

Джулию, казалось, позабавили слова Эван.

— Вовсе нет. Думаю, это имеет смысл.

— Да? Почему?

— Учитывая, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, могу вообразить, что отступление в такое место — лишенное искусственности — желанная смена обстановки.

Эван рассмеялась.

— Полагаю, так и есть. Я через это проходила, когда была подростком.

— Как так?

— Моя мать жила в менее-чем-желанной части южной Филадельфии, и приехать туда было как телепортироваться в другую солнечную систему. Невозможно было поверить, что мой другой мир — с янки, хоккеем в Спектруме и барами на каждом углу — существовал всего в пару милях севернее по первому шоссе.

— Понимаю, что ты имеешь в виду.

Эван сомневалась.

— Разве ты не провела большую часть жизни в Нью-Йорке?

Джулия кивнула.

— Исключая то время, когда я училась в школе-интернате в Эксетере — мое отступление, — Джулия покачала головой. — Я забыла, что, вероятно, ты уже знаешь обо мне так же много, как и я.

Эван покраснела.

— Прошу прощения за это. Думаю, это кажется довольно обескураживающим и неприятным.

— Нет — когда ты выходишь замуж за политика с карьерой, ты ставишь галочку напротив своей личной жизни в кабинке для голосования.

Эван не стала заострять внимание на этой фразе. Она знала, что они к этому еще вернутся. А пока она хотела игнорировать тот факт, что Джулия была приложением к Энди Таунсенду. После сегодняшнего вечера она сомневалась, что получит еще один шанс поговорить с ней на такие дружеские темы.

— Почему ты назвала Эксетер своим отступлением? — у нее были свои причины для этого вопроса. Она размышляла, чувствует ли Стиви то же самое в отношении Эммы.

Джулия сделала глоток вина. Они пили уже вторую бутылку. Это было прекрасное белое бургундское «Domaine Paul Pernot».

— Дома меня не так уж и поддерживали. Я была единственным ребенком, и мои родители спроектировали мое будущее точно так же, как они спроектировали расширение издательства. Фактически разница в методах была почти неразличимой. Их идеи воспитания детей имели больше общего с интенсивным курсом по слиянию и поглощению, чем с идеями, выдвинутыми доктором Споком[22]. Четыре года, проведенные в Эксетере, дали мне некоторое свободное пространство и шанс, по крайней мере, представить другую жизнь — прежде чем я вышла навстречу моей судьбе.

— Которая была какой?

Джулия взглянула на нее своими невероятно синими глазами, которые ничего не раскрывали.

— Поступить в Йель. Удачно выйти замуж. Позаботиться о семейном бизнесе.

Эван была не готова к такому откровенному ответу.

— Ну, полагаю, есть судьбы и похуже.

— Неужели? Не могу представить много из тех, которые оказались бы хуже моей.

Обе некоторое время молчали. Эван крутила ножку бокала между пальцами.

— Признаюсь, не знаю, что и ответить.

— Да? — впервые, в голосе Джулия, казалось, послышались эмоции. — Я должна сделать вывод, что ты еще не знаешь об Энди и Майе Джиндал?