«Пылающая Эмбер» (ЛП)

Мои тревога и грусть, вызванные тем, что я не могу добраться до Санни, моментально исчезают. Медда — ангел. У нее золотистые кудряшки, зеленые глаза и ямочки на щечках. Она сосет большой палец и смотрит на меня. По-моему, она — то самое отвлечение, которое мне необходимо, чтобы забыть о проблемах.

Склонив свою голову набок, я говорю:

— Привет, милая. Ты Медда? — она моргает своими сонными глазками, и уголок ее рта приподнимается. — Твоя мама говорит, что тебе почти три годика. Правильно?

Она поднимает другую руку и пытается показать три пальца, но в итоге показывает четыре.

— Она красавица, — говорю я Бетани.

Бетани гордо улыбается и убирает кудряшки с лица Медды.

— Да, красавица. Я вроде как люблю ее, — подтянув Медду повыше, она спрашивает: — Не хочешь сказать Куколке привет, детка?

Мав представил меня как Куколку. Прежде, чем озвучить мое прозвище, он на мгновение замолк, словно надеялся, что я назову свое настоящее имя. Когда я этого не сделала, он попросил Бетани называть меня Куколкой или Тыковкой. Она и глазом не моргнула, услышав эти имена. Вообще-то, она засмеялась и сказала:

— Ну, по крайней мере, они лучше, чем Поссум*. Я терпеть не могла это прозвище (прим. Possum (англ.) — опоссум).

Глаза Медды загораются при слове Куколка. Она вытаскивает большой палец изо рта и начинает извиваться на руках у матери, пока Бетани ее не опускает. Оказавшись на ногах, она идет в дом, а через минуту выходит оттуда с голой белокурой куколкой, которая разукрашена красным и желтым фломастером. Она протягивает ее мне:

— Куколка.

Я смеюсь.

— Верно. Куколка, — я протягиваю руки, и она позволяет мне взять игрушку. — Ничего себе. Она очень красивая и очень разноцветная.

Бетани хихикает.

— Я покупаю ей смываемые фломастеры, но это не те фломастеры, с которыми она хотела бы играть.

Медда дергает меня за палец и уводит с крыльца во двор. Она тащит меня за собой по двору, показывая все цветы, посаженные возле дома. Указывает на розовые и синие цветы, но все остальные цвета путает.

По завершении экскурсии мы садимся на траву, и она начинает делать для куколки детское одеяльце из сорванной травы. Когда до меня доходит что она делает, я ей помогаю.

Урчание мотора движущейся по дороге машины, заставляет меня поднять глаза, а Бетани — спуститься по ступенькам крыльца вниз.

— Отлично. Она здесь, — на мой вопросительный взгляд она поясняет: — Лил подумала, что было бы весело устроить девичник. Поскольку у меня дети, нам придется остаться здесь, но она привезет китайскую еду, вино и фильм.

Черный БМВ выруливает на подъездную дорогу, под его шинами хрустит гравий. Лили опускает тонированное стекло.

— Вам, девчонки, лучше бы не начинать веселье без меня.

— Даже в мыслях не было, — отвечает Бетани.

Лили выходит из машины. На ней красная мини-юбка, черные туфли на высоких каблуках и узкий черный топик, который едва прикрывает ее активы.

Бетани свистит.

— Вау. Вы только посмотрите.

— Ну, поскольку я не увижу Гуса несколько дней, мне захотелось напомнить ему, чего он лишится, если не будет паинькой.

Мы все вместе направляемся в дом, Бетани показывает мне, где находятся тарелки, чтобы я могла разложить еду, пока она кормит Медду. Лили переодевается в ванной. Когда она возвращается, на ней надеты штаны для йоги и розовая футболка, а ее длинные волосы стянуты в конский хвост.

Бетани поднимает тему, которую я бы не осмелилась затронуть:

— Ты боишься, что Гус тебе изменит?

— Нет, но п*зды… — глаза Бетани округляются, и Лили на секунду замолкает. — Э-э… вагины… киски — не единственный соблазн для этих парней. Я хотела дать ему небольшой стимул и таким образом напомнить, чтобы держался подальше от наркоты. Вы же знаете, ребята слетают с катушек в этих поездках, особенно, когда останавливаются в другом мотоклубе, — взглянув на меня, она добавляет: — В отличие от «Предвестников Хаоса», другие мотоклубы нюхают наркотики и обкалывают себе ими вены. Хотя, по сравнению с остальными клубами, наши мальчики — святые. Мне тревожно за Гуса после его отъезда, потому что одна доза для него — это прямая дорога назад к его склонности, — качая головой, она добавляет: — Но я не хочу портить наш девичник, беспокоясь о Гусе. В конце концов, он волен поступать так, как ему вздумается.

Ее глаза загораются так, будто ее только что осенило. Понизив голос до заговорщического шепота, она произносит:

— Может, ты мне расскажешь, какая муха укусила Мава прошлой ночью? Я слышала, что он порезал тебя ножом, а затем выгнал, когда застукал тебя с… ммммм…

Она переводит свой взгляд на Бетани.

Я поднимаю голову и вижу, что обе женщины наблюдают за мной. Они ждут объяснений.