«Пылающая Эмбер» (ЛП)

Но это не дом, Куколка. Это не дом.

Глава 5

Когда что-то жизненно важное для нашего выживания находится под угрозой… мы всячески защищаем это и неистово оберегаем.

ЭМБЕР

Дозер и Мав все еще кричат друг на друга. Их низкие голоса — теперь, когда Ригор так любезно приглушил музыку, — эхом разносятся по зданию клуба и главной комнате.

Я сижу в баре. Одна. Потому что Гус увел Лили минуту назад. Она была так рассержена, что собиралась ворваться в кабинет Мава. Честно говоря, я удивлена ее взвинченным состоянием. Я не совсем уверена, то ли это потому, что комментарии Мава были унизительными для женщин в целом, то ли потому, что они были унизительны по отношению ко мне.

Подруга Лили, ну конечно. Очевидно же, что эта сука жила на улице. Рылась в мусорных баках. Этого мы хотим? Отбросы в нашем клубе? Она — влажная дырка, ничего больше. Она даже не тип Эджа. Слишком тощая. Слишком низкая. Обычная. Как гребаная тряпичная кукла, черт тебя подери. Ничего особенного. Мы можем найти для Эджа кого-то другого. Кого-то получше.

Я была не в состоянии съесть сэндвич и жареную картошку в присутствии сидящего передо мной Ригора. Я умираю от голода, но из-за обрушившегося на меня унижения мой желудок неумолимо сжимается, и я боюсь, что, если сейчас поем, пища во мне не задержится.

Байкеры и женщины, находящиеся в комнате, продолжают украдкой бросать на меня взгляды, хотя некоторые из них смотрят открыто. Я чувствую их настороженность. Некоторые женщины смотрят на меня как на мусор. Я чувствую себя изгоем.

К моим щекам приливает краска.

Я несколько раз порываюсь вскочить со своего стула и рвануть прямо к парадным дверям. Единственное, что удерживает меня на месте, — мысль о Дэвисе, и осознание того, что его патрульная машина припаркована прямо за забором, окружающим частные владения клуба, и его угрозы относительно того, что произойдет, если я попытаюсь сбежать.

Я заглядываю в зеркало за барной стойкой и вздрагиваю при виде своего отражения. Я убеждаюсь, что оскорбления Мава вполне обоснованы. Девушка, смотрящая на меня, — настоящая лахудра. Она не выглядит как Птичка или другие находящиеся здесь девушки. Я не красивая. Я бледная. Никакого макияжа на лице. Вьющиеся, растрепанные волосы. Может, когда-то я была особенной, но сейчас я такой не кажусь. Он прав. Я слишком тощая. Я не осознавала, как много веса потеряла. Мои щеки ввалились, а скулы выпирали. Темные круги, проступающие под глазами, придают мне такой вид, будто я не высыпалась несколько дней кряду. А ведь так оно и было. Возможно, я не совсем порченный товар, но другие комментарии задевают за живое, потому что они верны.

Я — бездомная. Практически нищая. И, похоже, я всего в нескольких минутах от того, чтобы стать развлечением Офицера Дэвиса на ночь.

Сейчас все сводилось к одному человеку, одному байкеру, прогоняющему меня и обрекающему на адские муки.

В конце концов, возможно, Мав — это князь тьмы.

МАВЕРИК

У меня не остается никаких сомнений в том, что если буду сталкиваться с этой новенькой каждый день, мои раны никогда не затянуться.

Эта мысль приводит меня в отчаяние. Сводит с ума и возмущает. Поэтому я провожу следующие полчаса, пытаясь убедить Дозера, что держать здесь эту девчонку — чертовски плохая идея.

Впрочем, он не станет слушать.

Наконец, я говорю:

— Послушай меня. Суки вроде этой продадут тебя за гребаные десять центов. Нам это ни к чему. Для «Гринбеков» это чертовски идеальное время, чтобы сделать ход. Они хотят знать, какое решение мы примем. И внезапно эта девка появляется из ниоткуда. Девственница, преподнесённая на гребаной тарелочке. Что, если мы проголосуем против, и они узнают, что мы планируем разорвать отношения? Как думаешь, что они сделают? А я тебе скажу, что они сделают. Они ударят по нам туда, где больнее и тогда, когда мы будем не готовы. Еще как минимум две недели нам лучше не высовываться. Держать их в неведении и в стороне.

Он кивает и напряжение сходит с моих плеч, когда меня накрывает волной облегчения.

— Идет. Но я не отошлю Тыковку. Я не верю, что она представляет угрозу.

Я морщусь.

— Тыковка?

— Да, — он пожимает плечами. — Слушай, я позабочусь, чтобы она все время была под чьим-нибудь присмотром. Если она надумает выйти из здания клуба, у нее всегда будет какое-нибудь сопровождение. У нее не будет доступа к телефону. Я прослежу за ней до вечеринки. Затем мы сможем решить, остается она или уходит.

Я открываю рот, но он обрывает меня.