Пылающая-весна-45-го

А бойцов своих я увидел, когда с Малышевым мы почти закончили, два бинта использовали, да ещё рану в плече почистил от осколков и гноя. В руку сквозная была. Одевать его начали, а то того била крупная дрожь от холода, когда обернулся, привычно оглядываясь, и засёк эту парочку что к нам быстро шла. Вообще, были бы иллюзии, они бы засекли, но до подхода бойцов, шли те откуда-то с конца колонны, я убрал их. А время использования два часа, в висках уже молоточки били, головная боль расходилась. Меддок убирал эти симптомы. Вообще, пока мы Малышевым занимались, обрабатывали, обмывали даже, а я «нашёл» ранец со всем необходимым под сиденьем водителя, вокруг происходило движение. Пленные быстро оправились после побега, и самые такие что повыше званием, начали выбирать кто командовать будет. Часть бойцов и командиров, видя, что «Ганомаг» по сути брошен, заняли его. Два бойца возились со спаренной пулемётной установкой, один изучал управление. В общем, тихо и спокойно командира не выбрали, там до свары дошло. Крики и до нас доносились, мычание Малышева, когда я чистил рану, не заглушали их. Семёнов срезал ветку, и я сунул её в зубы своем связисту, чтобы эмаль не покрошилась, зубы целыми остались, а так тот чистку выдержал, хотя весь испариной покрылся. Однако всё же один из офицеров, звания его не слышал, стал старшим. Первым делом тот приказал моим бойцам-иллюзиям подойти, на что те и ухом не повели. На них голос повысили, так называемый командный. Тоже ноль реакции. Это озадачило, и пока новоназначенный офицер кого не послал их привести, я вышел из-за передка грузовика, подхватив кусок снега, мыл окровавленные руки, пока Семёнов старшего связиста одевал, и скомандовал негромко:

- Бойцы, ко мне.

Те сорвались с места, и подбежали, вытянувшись передо мной.

- Вы знаете что делать.

Бойцы кивнули, оставили оружие, оба «ППШ», запасные диски тоже, но те пустые, почти в ноль боезапас расстреляли, и убежали, скрывшись среди деревьев, не слушая гневные окрики от старшего среди пленных. Там я иллюзии развеял. Сразу легче стало, а то уже голова побаливала. Пока они не нужны, вот и не стоит их держать. Передохну, главное дело сделано, сбежали, теперь стоит в себя прийти. Кстати, это первый серьёзный бой, где я так иллюзии использовал. Видел, что много ошибок делаю, но это из-за недостатка опыта, однако, несмотря на всё, я был под сильным впечатлением. Впрочем, не я один, многие из офицеров, что видели их работу, оценили не меньше меня все их действия. Очень и очень высоко. Даже слышал разговор, мол, бойцов такого уровня у наших можно по пальцам одной руки пересчитать и служат они в НКВД. Блин, это не хорошо, как бы в том направлении не начали искать. Мои иллюзии, а я их, не смотря на важность побега, ещё и тестировал, умудрялись от выстрелов в упор уворачиваться, скорости реакции хватало, это пленными тоже было замечено, что и шокировало многих. Хотя пофигу, отболтаюсь. А почему так с иллюзиями поступил, то причин банальна, не только усталость и время использования, я учусь именно в бою их использовать, а вот разговаривать с помощью них, даже и не приступал учится. Немые они пока. Вот такие события прошли, когда помогая одевать Малышева, я увидел своих бойцов. Больший шок вызвало опознание механика-водителя командирского танка, старшины Богомолова, что сильно хромая шёл к нам. А я был уверен, что тот в танке погиб. Даже поначалу глазам своим не поверил. Всё же у того своего люка для эвакуации не было. Если только через нижний люк выбрался, в днище. Вторым, был мой писарь, ефрейтор Сташевич. Этот на вид в порядке, хотя чистокровный еврей. Он и помогал старшине идти. Правда, до того как те дошли, меня отвлёк вопрос:

- Почему эти бойцы вас слушают?

Обернувшись, я посмотрел на неизвестного офицера, с тучной фигурой, судя по тому как тот себя вёл, да возрасту, полковник, не меньше. Погон не было, шинель нараспашку. Сапоги на ногах сбиты, но видимо тот свои сохранил, родные. Это у меня мокрые боты на ногах. Надо будет сменить.

- А вы кто?

- Полковник Богданов. Политуправление Второго Белорусского фронта.

Тот был не один, уже свиту из нескольких офицеров заимел, стояли сзади и внимательно слушали, половина из них вооружена была, видать собрали с убитых солдат охраны концлагеря.

- Капитан Маринин, - кивнул я, шапку-ушанку где-то посеял, и голова не покрыта была, не покозыряешь. - Начальник штаба отдельного тяжёлого гвардейского танкового полка.

- Какой армии?

- Прямого подчинения Третьего Белорусского фронта.

- Так что насчёт моего вопроса?

- Не знаю почему тут послушались. Обычно на мои приказы не обращают внимания.

- Обычно? Это ваши бойцы?