Пылающий бог

– Богам все равно. Они мыслят не так, как люди, они не эгоистичные актеры. Они… Они – это чистые инстинкты. Каждым движет единственное побуждение. В Пантеоне все боги уравновешивают друг друга. Но когда вы откроете врата, то позволите им навязать свою волю миру.

– А какова воля твоего бога? – спросила Пипацзы.

– Он хочет все сжечь, – с легкостью ответила Рин. – Пожрать все вокруг без остатка. Но каждый бог индивидуален. Бог Обезьяна творит хаос. Дракон жаждет обладать.

– А сколько всего богов? – не унималась Пипацзы.

– В Пантеоне шестьдесят четыре бога. Их противовесными силами сотворен мир.

– Противовесными силами, – медленно повторила Пипацзы. – Так, значит, у каждого свои желания. Каждый хочет чего-то своего.

– Да! Именно так!

– И как же мы выберем своего бога? – поинтересовалась Пипацзы. – Или они выберут нас? Бог огня выбрал тебя, потому что ты спирка, или…

– Погоди, – прервал ее Мерчи. – Мы можем уже перейти к практической части? Боги, Пантеон – все это замечательно, но как их вызвать?

– Всему свое время, – ответила Рин. – Начать нужно с теоретических основ.

– Ключ ко всему – наркотики, верно? – спросил Мерчи. – Так я слышал.

– К этому мы еще придем. Наркотики открывают доступ к богам, это верно, но сначала вы должны понять, к чему получаете доступ…

– Выходит, что способности ты получаешь благодаря наркотикам? – снова вмешался Мерчи. – А какие наркотики? Веселящие грибы? Маковые зерна?

– Это не… Мы не… Нет. Ты вообще слушал? – Рин внезапно захотелось треснуть его по голове, как порой делал Цзян, когда она становилась слишком нетерпеливой. Теперь она начала понимать, какой, наверное, невыносимой была ученицей. – Не наркотики дают вам способности. Они лишь позволяют увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Боги обладают властью. Они и есть власть. Мы лишь можем впустить их.

– Почему же тогда ты не принимаешь наркотики? – спросила Пипацзы, застав Рин врасплох.

– Откуда ты знаешь?

– Наблюдала за тобой во время перехода. Ты зажигала в ладони огонь и днем и ночью, но никогда не была под кайфом. Ты просто не могла постоянно глотать маковые зерна. Иначе свалилась бы в пропасть.

Остальные рекруты нервно захихикали. Но Пипацзы выжидающе уставилась на Рин. Ее пронизывающий взгляд смущал Рин.

– Я уже прошла этот этап, – ответила она.

Пипацзы это явно не убедило.

– Почему же мы не можем сразу начать с нужного этапа?

– Исключено. Вам такого не надо. Вы сами не захотите.

– Но почему…

– Потому что тогда бог постоянно будет находиться у тебя в голове, – огрызнулась Рин. – Постоянно кричать в твоем разуме, пытаясь склонить к своей воле. Пытаясь стереть твою личность. И убежать от него невозможно. Твое тело перестанет быть смертным, то есть ты не сможешь умереть, но и не будешь себя контролировать, и единственный способ уберечь мир – это запереть тебя в каменной горе с сотнями других шаманов, совершивших ту же ошибку. – Рин оглядела хижину, заглянув в глаза каждому новобранцу. – Но прежде чем до этого дойдет, я вырву тебе сердце. Так милосерднее.

Хихиканье прекратилось.

Рин еще несколько часов объясняла, как рекруты будут себя чувствовать, попав в Пантеон, и тем же вечером дала им первые дозы маковых зерен.

Ничего не произошло. Все просто погрузились в глупый дурман. Катались по полу, чертили пальцами в воздухе какие-то узоры и бормотали всякую чушь, так что Рин хотелось выдавить им глаза. Ляньхуа закатывалась пронзительным хихиканьем, стоило кому-нибудь сказать ей хоть слово. Мерчи хлопал ладонью по земле, удивляясь ее мягкости. Пипацзы и Дулин, зажмурившись, сидели неподвижно. Рин надеялась, что это нечто вроде медитации, пока Дулин не захрапел.

Когда они очнулись, всех стошнило.

– Ничего не вышло, – простонала Пипацзы и потерла налитые кровью глаза.

– Потому что вы не пытались увидеть, – отрезала Рин. Она и не ожидала, что кому-нибудь из них удастся попасть в Пантеон с первого раза, но все-таки надеялась хотя бы на что-то. Какой-нибудь слабый намек на встречу с божественным. А не просто несколько часов в состоянии полуидиотов.

– Там не на что смотреть, – пожаловался Мерчи. – Как я ни пытался, я видел только темноту.

– Это потому что ты не сосредоточился.

– Я старался.

– Нет, ты старался недостаточно сильно, – в сердцах ответила Рин. Наблюдать за группой запинающихся идиотов не очень-то весело, оставаясь единственным трезвым человеком среди них. – Вы могли хотя бы подумать о Пантеоне, вместо того чтобы делать всякие глупости.

– Я о нем думал, еще как, – возмутился Мерчи. – Ты могла бы дать нам более четкие указания, чем наесться маковых зерен и вызвать бога.