Пылающий бог

– О боги! – Рин приподняла Пипацзы и похлопала по узкой спине девушки, чтобы выбить воду из легких. – Пипацзы! Ты меня слышишь?

Изо рта Пипацзы потекла вода – сначала тоненькой струйкой, а затем потоком хлынула смесь речной воды и рвоты. Давясь, Пипацзы привалилась к груди Рин и судорожно глотала воздух.

– Держись. – Рин закинула правую руку Пипацзы через свое плечо и поставила девушку на ноги. Тащить ее было неудобно, но Пипацзы была такая тоненькая и легкая, что Рин, к собственному удивлению, с легкостью пошла вперед, шаг за шагом. – Держись, ты поправишься, мы доберемся до Ляньхуа.

Они сделали десять шагов по берегу, когда Рин услышала приступ кашля. Она обернулась. Нэчжа стоял на коленях на мелководье, согнувшись пополам.

Она остановилась.

Нэчжа был всего в нескольких шагах. Так близко, что она различала каждую мелкую деталь на его лице – меловую бледность кожи, покрасневшие глаза, шрамы на фарфоровой коже. Она уже и забыла, когда он в последний раз стоял так близко и чтобы при этом они не пытались убить друг друга.

Секунду они просто ошарашенно смотрели друг на друга, как будто незнакомцы.

Взгляд Рин упал на золотые браслеты на его запястьях. И тут она поняла их предназначение, и внутри у нее все перевернулось. Это не украшения. Это проводник. Молния попала в Нэчжу не случайно. Браслеты были созданы именно для этого.

Ее вдруг осенило, через что прошел Нэчжа за последний год, с тех пор как она покинула Арлонг. После ее побега Петре понадобился другой шаман, на котором она могла проводить эксперименты. А поскольку всех цыке убили, у Республики остался единственный шаман.

Кожа на запястьях и лодыжках Нэчжи потемнела, покрывшись фиолетовыми и алыми разводами. От этого зрелища у Рин заныло в груди. Она видела, как кожа Нэчжи заживает после ранений, которые любого другого убили бы на месте. А на нем разглаживались даже ожоги, от которых кожа обуглилась. Рин думала, что сила Дракона может исцелить что угодно. Но не могла исцелить это.

Когда-то Рин не сомневалась, что миром правят боги из Пантеона. Что нет никого сильнее, а Божественный Творец из гесперианской религии – всего лишь выдумка.

Теперь она уже не была так уверена.

Нэчжа медленно и неуклюже встал и вытер губы ладонью. На ней осталась кровь.

– Она жива?

Рин была настолько ошеломлена, что до нее не сразу дошел смысл его слов. Нэчжа кивнул на Пипацзы и повторил вопрос:

– Она жива?

– Я… я не знаю, – ответила Рин, которую вопрос застал врасплох. – Она… Я попытаюсь.

– Я не хотел… – Нэчжа снова закашлялся. На его подбородке блеснуло алое пятно. – Она не виновата.

Рин уже открыла рот, но промолчала.

И дело было не в том, что ей нечего сказать. Просто слишком много всего навалилось, и она не знала, с чего начать – все приходящие в голову слова казались совершенно неуместными.

– Тебе следовало меня убить, – наконец сказала она.

Нэчжа долго смотрел на нее. Рин не могла расшифровать выражение его лица, но взгляд ее смутил.

– Я никогда не желал тебе смерти.

– Тогда почему?

Этих двух слов было явно недостаточно. Правда, никаких слов не хватило бы, чтобы выразить ее состояние. Пропасть между ними сейчас была столь глубока, что тысячи вопросов, роившиеся в голове, казались слишком поверхностными, слишком легкомысленными, чтобы построить мост.

– Это мой долг, – сказал он. – Тебе не понять.

На это Рин было нечего ответить.

Нэчжа молча смотрел на нее, его меч без дела болтался на боку. Лицо его исказилось, словно он пытался проглотить слова, которых не имел прав произносить.

Было бы так просто его убить. Он едва держался на ногах. Его бог только что сбежал, трясясь от страха перед более сильным противником, о существовании которого Рин и помыслить не могла. Если бы она сейчас вспорола Нэчже живот, его раны уже не затянулись бы.

Но она не могла вызвать огонь. Не чувствовала ярости, не могла призвать на помощь даже слабое подобие гнева. Не могла ругаться или кричать. Совсем не так она представляла себе их встречу.

«Сколько еще возможностей ты отбросишь?» – спросил Алтан.

Как минимум еще одну, решила она, проигнорировав его язвительный смех.

Если бы она вспомнила, как ненавидеть Нэчжу, то сумела бы его убить. Но сейчас просто повернулась к нему спиной и позволила ему уйти своей дорогой, а сама пошла своей.

Глава 30

Пипацзы умирала.

За полчаса, пока Рин тащила ее к главным силам рядом с городом, чтобы послать за Ляньхуа, состояние девушки быстро ухудшилось. Когда Рин положила ее на сухой брезент на берегу, пульс у нее был совсем слабым. Рин даже подумала, что она уже умерла, пока не подняла ей веки и не увидела, как цвет радужки меняется с карего на черный.

Она дала Пипацзы опиум. Рин всегда держала пакетик опиума в заднем кармане, а с тех пор как начала посылать шаманов сражаться, удвоила запас. Но ничего не вышло. Пипацзы послушно вдохнула дым, однако не прекратила стонать, а вздувшиеся на коже фиолетовые вены стали еще толще.

Бог завладевал ею.