Пылающий бог

Она не могла его отпустить. Они просто не знали, как это делается. Но она поняла с той же ясностью, как если бы Катай сказал это вслух, что он готов следовать за ней до конца. Их судьбы связаны, они оба виновны.

– Ну, давай же. – Она сплела свои пальцы с пальцами Нэчжи. Их ладони лежали на холодной рукояти меча, а вокруг них и между ними сверкали молнии. Рин поднесла острие к груди. – Только теперь доведи дело до конца.

– Рин… – Нэчжа выглядел испуганным. Удивительно, но от этого он казался совсем юным, округлившиеся глаза стерли жестокую гримасу-ухмылку, и на мгновение он стал тем же мальчишкой из Синегарда, как при первой встрече. – Рин, не нужно…

– Ты должен все исправить, – приказала она.

Пальцы Нэчжи ослабли под ее ладонью. Рин сжала их крепче. Ей хватало решимости на двоих. И когда дирижабли начали снижаться над Спиром, она поднесла его руку к груди и вонзила клинок в свое сердце.

Эпилог

Она выглядела такой крохотной.

Нэчжа не услышал предсмертные хрипы в ее горле, не увидел остекленевший взгляд, не почувствовал теплую кровь на своих руках. Иначе он бы рассыпался на кусочки. Пока Рин истекала кровью на песке, он думал только об одном – какая же она крохотная, какая легкая, какая хрупкая в его руках.

А потом ее судороги затихли и Рин не стало.

Катай неподвижно лежал рядом. Нэчжа понял, что Катай тоже умер, умер бескровно в тот самый миг, когда меч вошел в сердце Рин, потому что Рин и Катай как-то связаны, хотя Нэчжа никогда не понимал, каким образом, но Катай не мог выжить, если умерла Рин. Потому что Катай – третья сторона, посредник, гирька, которая уравновешивает весы, и он сам решил следовать за Рин в загробную жизнь и оставить Нэчжу здесь. Одного.

Возложив на его плечи все бремя своего наследия.

Нэчжа не мог пошевелиться. Едва мог дышать. Он смотрел на крохотное тело в своих руках, безжизненное и вялое, совсем не похожее на ураган по имени Фан Рунин, и дрожал.

«Ах ты сволочь, – подумал он. – Злобная сволочь».

Нэчжа смутно осознавал, что должен радоваться ее смерти. Должен ликовать. И умом он ликовал. Рин была чудовищем, убийцей, разрушительницей миров. Она оставляла за собой след из крови и пепла, и ничего более. Без нее мир станет лучше, безопаснее и спокойнее. Нэчжа это понимал. Он в это верил.

И все же…

И все же при взгляде на это безжизненное тело ему хотелось выть.

Но почему? Нэчже хотелось закричать на нее, растолкать, пока она не ответит. Какого хрена, Рин?

Он знал почему.

Точно знал, какой она сделала выбор и что могла бы сделать взамен. И поэтому ненавидеть ее и любить было так тяжело.

«Ты должен все исправить».

Нэчжа запрокинул голову. От истощения у него подгибались колени. Представив монументальность стоящей перед ним задачи, он сделал глубокий, судорожный вдох.

Исправить? Все исправить? С чего же начать? Она ведь разрушила абсолютно все.

Но их страна всегда лежала в руинах. Никогда не была по-настоящему единой, ее удерживали лишь сталью и кровью, и за фасадом единства внутренние раздоры постоянно угрожали ее расколоть. Рин вытеснила это напряжение на поверхность и довела до критической точки, заставила никанцев осознать величайшую ложь, в которой они убеждали сами себя, – что якобы существовала единая Никанская империя.

И все же Рин построила для него фундамент. Выжгла всю гниль. Ему не придется реформировать систему наместников, потому что Рин ее разрушила. Он не столкнется с сопротивлением разрушающейся системы феодальной аристократии, потому что Рин уже ее сокрушила. Она стерла прошлое. Смахнула фигуры с доски.

Она была богиней. Чудовищем. Чуть не уничтожила страну.

Но под конец дала Никану последний, малюсенький шанс выжить.

Нэчжа понимал, что Рин сделала это не ради него. Нет, она не оказала ему услугу. Рин понимала, что уготовила ему жизнь, полную кошмаров. Они оба знали, что путь Никана вперед лежит через Гесперию – жестокую и полную суеверий, которая попытается перемолоть никанцев и придать им другую форму, пока последние ошметки никанской культуры не останутся далеко в прошлом.

В прошлом Никан уже жил под оккупацией. Если Нэчжа правильно разыграет карты, если склонится, когда необходимо, а в нужный момент ответит ударом на удар, страна переживет и эту оккупацию.

Он не знал, что грядет, но должен попытаться.

Обязан попытаться ради памяти Рин.

Нэчжа опустил ее тело на землю, поднялся, расправил плечи и стал ждать прибытия дирижаблей.

Благодарности

Четыре года, три книги и бесчисленные воспоминания. Мы начали этот путь, когда мне было девятнадцать, а сейчас мне двадцать три, и я не могу до конца поверить в то, что история Рин наконец-то закончена, как и эта глава моей писательской карьеры. Я должна поблагодарить многих людей, которые помогли мне добраться до этой точки.