Пылающий бог

Потому что это опасно? Все имеющиеся варианты опасны. Страна ведет войну, разделившись на три фракции, одна из которых господствовала в небесах и обладала такой силой, что могла за секунды превратить все живое на земле в пепел, и если Рин каким-то образом не исправит перекос, и побыстрее, она может с таким же успехом отправить себя Нэчже в гробу.

Потому что это чудовищно? Но в этой войне любой вариант будет чудовищным, и теперь остается лишь решить, который позволит выжить.

– Все просто, дитя, – сказала Дацзы. – Верни в страну религию. Покажи гесперианцам правду о богах.

Она уже не обращалась к Катаю. Его как будто не было в комнате – ни Дацзы, ни Рин не ответили ни на одно его возражение. Дацзы говорила только с Рин, как один шаман с другим.

– Ты знаешь, в чем твоя беда? – спросила Дацзы. – Ты постоянно дерешься в обороне. И до сих пор мыслишь как человек в бегах. А тебе пора бы начать мыслить как правителю.

* * *

– Ты же не можешь всерьез это рассматривать, – сказал Катай.

Дацзы ушла, скрывшись в угловой комнате, под присмотром охраны. Эти меры предосторожности были, в сущности, блефом. Рин не сомневалась, что Дацзы с легкостью разделается с целым эскадроном, если захочет, но охране выдали сигнальные горны. Если что-нибудь случится, они хотя бы поднимут тревогу.

Рин осталась в кабинете вместе с Катаем. Голова у нее плыла, утонув в возможностях, которые Рин никогда даже не рассматривала. Несколько минут тянулась тишина. Катай впал в странное состояние бессловесной ярости, Рин с опаской наблюдала за ним, ожидая, что он вот-вот взорвется.

– Ты даже поразмышлять над этим не хочешь? – спросила она.

– Да ты шутишь.

– Дацзы, возможно, права. Это сбалансирует силы…

– Ты издеваешься? Ты в своем уме, Рин? Она тобой манипулирует, именно так, а ты готова есть с ее руки даже дерьмо.

Рин полагала, что это возможно. Дацзы может попытаться подстроить ее крах, и это был бы самый извращенный способ. Но Рин видела выражение лица Дацзы, когда та говорила о гесперианцах. Видела, как на мгновение мелькнула девочка ненамного старше Рин, которая только что отвоевала страну обратно и с ужасом понимает, что может снова ее потерять.

– Ставки изменились, – сказала Рин. – Она больше не императрица. Мы нужны ей не меньше, чем она нам.

Катай скрестил руки на груди.

– Она тебя как будто приворожила.

– Это еще что значит?

– А то, что Гадюка как-то странно на тебя влияет… Нет, Рин, не отрицай, ты знаешь, что это так. Рядом с ней ты перестаешь вести себя рационально, и так было всегда. Ты вечно преувеличиваешь, противишься всем разумным предложениям…

– Что? Нет, я не…

– А как насчет Лусана? И Красных утесов? У тебя уже дважды была возможность ее убить, но ты ее не убила. Почему, Рин?

– Я бы убила! Но она была сильнее меня…

– Разве? Или ты ей позволила? – Голос Катая стал совсем тихим, угрожающе тихим. Рин ненавидела, когда он такой, она предпочла бы слышать крики. – Гадюка заставляет тебя делать всякие глупости, и я не знаю почему. То ли она до сих пор держит тебя под гипнозом, то ли причина в другом, но ты не в состоянии мыслить здраво. Думаешь только то, что внушает тебе Дацзы. Она приворожила тебя, и ты не так глупа, чтобы этого не осознавать.

Рин сморгнула. Неужели он прав? Неужели Дацзы оставила крохотную порцию яда в ее разуме? Или она гипнотизирует Рин через Печать?

Она на мгновение застыла, пытаясь спокойно все обдумать. Объективно. Да, если быть честной с самой собой, Дацзы оказывает на ее психику какое-то странное, преувеличенное влияние. Рядом с Гадюкой ей даже трудно дышать. Ноги трясутся, пламя колышется, и Рин дрожит от желания задушить ее, убить или…

Или стать ею.

Да, именно так. Рин хотела заполучить то, что есть у Дацзы. Ее уверенность и спокойствие истинного правителя. Хотела получить ее могущество.

– Ты не можешь отрицать, что в одном Дацзы права, – сказала она. – Фронт на юге – мелкая разминка. Наша главная проблема – как разделаться с Нэчжей.

Катай вздохнул:

– Создав армию похожих на тебя?

– А что в этом плохого? – Рин все труднее и труднее было найти серьезное возражение. Дацзы кинула им идею, как сверкающий драгоценный камень, и теперь Рин не могла перестать крутить ее то так, то эдак в голове, оценивая возможности.

«Вообрази армию шаманов, – шептал тихий голос в голове. Голос Алтана. – Представь их всепоглощающую мощь. Представь, что снова вернутся цыке. Представь, что ты получишь второй шанс».

– Давай хотя бы это обсудим, – сказала она.

– Нет, – твердо отрезал Катай. – Мы закончим на этом раз и навсегда.

– Но почему…

– Потому что нельзя так поступать с людьми, – огрызнулся Катай. – Не говоря уже о вполне реальном шансе устроить глобальный апокалипсис. И я потрясен, что об этом ты даже не задумалась. Ты ведь знаешь, как шаманизм влияет на рассудок человека. Такое никому не пожелаешь.

– А со мной вроде ничего страшного не произошло.

– Вряд ли кто-нибудь еще с этим согласится.

– Ну, я способна действовать. И это все, что нужно.