Пылающий бог

Она пошла за женщинами в центр города, где уже собралась толпа в несколько сот человек, люди освещали безлунную ночь бамбуковыми факелами и бумажными фонарями. Неустанно били барабаны, сопровождая распевные мелодии флейт, которые, казалось, доносились отовсюду, и каждые несколько секунд потрескивали фейерверки, словно отстукивая музыкальный ритм.

В центре площади кружились несколько десятков танцоров, в основном девушки. Они двигались без какого-либо порядка и правил. Все это не было отрепетировано. Да и как иначе? Каждый танцор двигался по памяти, складывая вместе фрагменты из прежних представлений, наполняя танец радостью от того, что они живы и свободны.

Это должно было выглядеть полной неразберихой. Но Рин никогда не видела ничего прекраснее.

Женщины упрашивали Рин присоединиться. Но она отказалась, предпочитая сидеть на перевернутой бочке и наблюдать. Живя в Тикани, она никогда не участвовала в танцах. Танцы – для богатых и веселых девушек, которые празднуют замужество, а не страшатся его. Танцы не для сироты войны. Рин всегда только смотрела. Сейчас ей отчаянно хотелось танцевать, но она боялась, что не сумеет двигаться правильно.

Ритм барабанов ускорился. Танцоры превратились в гипнотическое видение, ноги и руки двигались все быстрее и быстрее, пока не расплылись в туман на фоне огней, и пульс Рин бился в том же темпе. Она прищурилась и на мгновение увидела другой танец, услышала другую песню. Увидела темнокожие фигуры, танцующие у костра и поющие слова, услышанные давным-давно, на языке, на котором она не умела говорить, но почти понимала.

Впервые Рин увидела этот образ, когда повстречалась с Фениксом. И она знала, что кончится все смертью.

Но на этот раз танцующие фигуры не превратились в скелеты, решительно и яростно остались живыми. «Это мы, – говорили они. – Смотри, сколько в нас сил. Мы убежали от прошлого, и за нами будущее».

– Привет.

Рин моргнула, и видение исчезло. Рядом стоял Суцзы с двумя чашками бражки из проса. Одну он протянул Рин.

– Не возражаешь, если я сяду?

Она подвинулась, освобождая место. Они чокнулись и выпили. Рин посмаковала бражку на языке – опьяняющий кисловатый вкус, который ни с чем не спутаешь.

– Удивительно, что ты до сих пор не скрылся в переулке с одной из них. – Рин кивнула на танцующих девушек.

Женщины слетались к Суцзы, как мотыльки на свет, – с тех пор как армия покинула Рюйцзинь, Рин видела, как он исчезает в шатре по меньшей мере с восемью разными девушками.

– Еще не выбрал, – отозвался Суцзы. – А где же твоя лучшая половинка?

– Точно не знаю. – Она выискивала в толпе Катая с тех пор, как пришла, но так и не обнаружила его. – Спит, наверное.

Рин не стала рассказывать Суцзы о том, что они повздорили. Они с Катаем – всегда команда, противостоящая всему миру, никто не должен знать об их ссорах.

– Он все пропустил.

Суцзы откинулся назад, с радостным прищуром глядя на танцоров. Рин поняла, что он уже пьян – его движения были медлительными и неточными, и каждый раз, когда он говорил, изо рта плыл кислый запах перегара.

– Так-то вот, принцесса. Нужно получать удовольствие, пока это возможно.

Рин посмотрела на костер, пытаясь последовать совету Суцзы, и утонула в музыке, смехе и барабанном бое. Но в глубине ее души притаилась темная бездна, твердый узел страха, который никак не рассасывался, как бы она ни улыбалась.

Она не могла радоваться происходящему.

Неужели освобождение выглядит именно так? Не может быть. Свобода должна быть похожей на безопасность. Как будто никто больше не сможет причинить боль.

Нет, не только.

Рин хотелось вернуться в прошлое. Она уже не помнила, когда за последние два года чувствовала себя в безопасности, закрывая глаза. Если вспомнить точно, в последний раз это было в Академии, когда мир состоял из книг и экзаменов, а война казалась игрой, воображаемыми событиями, которые, возможно, никогда не произойдут.

И Рин знала, что как прежде уже никогда не будет.

Но можно хотя бы приблизиться. Безопасность. Защита. А для этого нужна безоговорочная победа.

Не имело значения, хочет ли она воевать. Республика все равно приведет войну на ее порог и будет преследовать, пока не погибнет либо Рин, либо Республика. И единственный шанс уцелеть – ударить первой.

«Твоя жизнь тебе не принадлежит, – сказал однажды Вайшра и в последующие недели много раз это подчеркивал. – Ты не имеешь права на счастье, когда в твоих руках столько власти. Когда услышишь крик, беги на него».

Именно так он говорил. Теперь Рин понимала, что он просто манипулировал ею. И все же эти слова казались такими правдивыми.

Но откуда сейчас доносится крик?

– Что-то не так? – спросил Суцзы.

Рин моргнула и выпрямилась:

– А?

– Выглядишь так, будто кто-то осквернил могилу твоих предков.

– Не знаю, я просто… – Рин никак не могла определить, что именно ее беспокоит. – Все это неправильно.

Суцзы фыркнул:

– Что, танцы или музыка? Не знал, что ты такая привереда.