Пылающий бог

Все болело. Рин не хотела останавливаться, чтобы осмотреть раны. Не хотела знать весь список повреждений, сейчас ей было не до того. Она может двигать руками и ногами. Она видит, дышит, слышит и способна ходить. Этого достаточно. Остальное подождет.

Рин побрела обратно в город, морщась при каждом шаге.

Только что взошло солнце. Бомбардировка началась сразу после полуночи. Это значит, Рин пролежала в лесу как минимум пять часов. Слишком много. Если армия уцелела, то первым делом начнет искать своего генерала, свою спирку.

Однако никто не появился.

Рин понимала, что они проиграли. Вывод очевидный – хотя бы потому, что у них не было противовоздушной обороны. Но насколько велики повреждения?

Городская площадь встретила ее тишиной. То тут, то там в обугленных воронках от бомб потрескивали затухающие пожары. По улицам бродили солдаты, прочесывая развалины и вытаскивая из-под обломков тела. Лишь очень немногие пострадавшие еще шевелились. Повсюду, куда ни посмотри, валялись оторванные части тел – то рука, то туловище без головы, то пара маленьких ножек на грязной тропе.

У Рин даже не хватило сил на рвоту. Еще одурманенная, она сосредоточилась на дыхании, пытаясь собраться с мыслями и подумать, что делать дальше.

Следует ли им спрятаться? Может, она должна собрать всех выживших и отправить их в ближайшие пещеры? Или пока они в безопасности, раз дирижабли улетели? Катай знал бы, что делать…

Катай.

Где же Катай?

Пытаясь добраться до Феникса, Рин наткнулась на стену молчания и постаралась подавить нарастающую волну паники. Если черный ход закрыт, это значит, что Катай спит или без сознания. Но жив. Он не мог умереть.

– Где Катай?

Она задавала этот вопрос каждому встречному. Трясла за плечи истощенных солдат и находящихся в полуобморочном состоянии выживших и выкрикивала вопрос им в лицо. Но никто не мог ответить, ее мольбы встречали с молчанием и остекленевшим взглядом.

Она выкрикивала его имя четыре часа кряду, хромая по Тикани между израненными телами, осматривая развалины в поисках всклокоченных кудрей и тощих веснушчатых рук. А когда нашла чудом уцелевшую Венку, они принялись искать вместе, проверяя каждую улицу, каждый переулок, каждый тупик, даже в далеких от центра районах, незатронутых бомбардировкой. Они проверили дважды и трижды.

Он должен быть где-то здесь. Должен быть цел. Рин искала его, как в Голин-Ниисе, где шансы найти Катая живым были куда меньше. Но тогда он откликнулся, и Рин надеялась, что так будет и сейчас, она опять услышит голос Катая в неподвижном воздухе.

Она знала, что Катай жив. Знала, что он не может быть серьезно ранен, не серьезнее, чем она, иначе Рин бы это почувствовала. Он должен быть где-то здесь. Она не осмеливалась задуматься о других вариантах, все они были слишком кошмарны, ведь без Катая она просто…

Она просто…

Она задрожала всем телом. О боги!

– Его здесь нет, – наконец объявила Венка, произнеся вслух то, что они обе знали, и крепко обхватила Рин за талию, словно боялась, что Рин может что-то с собой сделать. – Его забрали. Он не погиб, только пропал.

Рин покачала головой:

– Нужно продолжать поиски.

– Мы дважды обошли каждый клочок в радиусе мили, – сказала Венка. – Его здесь нет. А у нас много других забот, Рин.

– Но Катай… Мы не можем…

– Возможно, он еще жив, – сказала Венка с несвойственной ей нежностью, пытаясь приободрить Рин. – Мы не нашли тело.

Конечно, они не нашли тело. Если бы Катай погиб, Рин сейчас не стояла бы на ногах. А значит, оставался лишь один вариант.

Нэчжа взял его в плен.

В качестве заложника он ценится на вес золота. Катай слишком умен, а потому уязвим перед любым, кто имеет хоть малейшее представление о том, кто он и как работает его мозг. Королева пиратов Муг однажды заперла Катая и велела ему вести счета Анхилууна. Инь Вайшра назначил его главным стратегом.

Как использует Катая Нэчжа? Насколько он жесток?

И все это – ее вина. Нужно было убить Нэчжу, а она не сумела, и теперь Нэчжа захватил Катая.

– Успокойся. – Венка схватила ее за плечо. – Ты должна успокоиться, ты вся дрожишь. Давай я отведу тебя к лекарю…

Рин вырвалась из ее объятий – резче, чем намеревалась.

– Не трогай меня.

Венка вздрогнула и отпрянула. Рин побрела прочь. Она бы побежала, но левая лодыжка протестующе стонала при каждом движении. Рин решительно пошла дальше, стараясь глубоко дышать и не разреветься. Что бы она ни делала, Рин не могла просто забыть эти трупы и этот дым, головешки, умирающих и мертвых.

Венка за ней не последовала.

Рин была уже на полпути к полям смерти, одна на пыльной равнине. Ни одного солдата поблизости, ни одного шпиона или свидетеля.

Она подняла голову к небу, закрыла глаза и вызвала огонь.

Ну давай же. Давай…

Конечно же, пламя не появилось. Рин знала, что так и будет, и хотела лишь убедиться, как будто ощупывая пальцем дыру на месте вырванного зуба, чтобы оценить масштаб потерь. И когда она устремлялась в бездну, пытаясь добраться до Пантеона, как прежде с легкостью проделывала много раз, то не получала ответа.